Имея опыт реализации проектов в керамической промышленности, производственно-торговое предприятие "КЕРАМИКА ГЖЕЛИ" акцентировало свои усилия в области научной, технической, технологической и сырьевой поддержки производителей керамики и стекла.
Производственно-торговая фирма "КЕРАМИКА ГЖЕЛИ" сегодня - это широчайший номенклатурный перечень сырья, материалов и оборудования для промышленных предприятий, студий керамики и стекла, для хобби, отвечающий самым высоким требованиям. ООО "КЕРАМИКА ГЖЕЛИ" является быстроразвивающимся, надежным предприятием.
На предприятии действует опытное производство керамических материалов, лаборатория. Ведется работа по развитию новых направлений, в том числе по производству и ремонту различных видов оборудования.
Наши специалисты проводят научно-исследовательскую работу, активно сотрудничают со многими учебными заведениями и научно-исследовательскими институтами. В лаборатории и на опытном производстве разрабатываются новые виды материалов для производства керамики.
На складе всегда имеются запасы различного сырья, материалов и оборудования. Также мы поставляем широкий ассортимент оборудования для наших партнеров по их техническим требованиям под заказ.
Мы производим отправку продукции во все регионы России, а также в зарубежные страны. Отправка производится транспортными компаниями.
Индивидуальный подход, гибкая система скидок, комплексная поставка сырья, материалов и оборудования, консультация специалистов, таможенная очистка грузов, складские услуги и многое другое позволяют нашим партнерам добиться максимальной пользы с минимальными затратами времени и средств.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Гжель — старинный керамический промысел, объединяющий несколько деревень в 50 километрах от Москвы по Рязанскому шоссе
Но это было позже, а сначала в Гжели были обнаружены выходящие на поверхность глиняные пласты, которые полностью перепрофилировали район на гончарное ремесло. Глинозем не позволял заниматься сельским хозяйством, и в Гжели открываются гончарные артели.
Первое упоминание о гжельских гончарах относится к XIV веку, и хотя к этому моменту промысел был уже достаточно известен, 1320 год считается официальной датой его основания — в этом году Иван Калита упомянул гжельский промысел в своем завещании сыну.
Гжельское месторождение насчитывает более 17 видов глин, из которых выделяют два основных — один для производства фарфора и фаянса, так называемые «беложгущие» глины, другой — для изготовления майолики и красной керамики.
Гжельская глина была лучшей в России по своим физическим свойствам, поэтому еще в XVII веке царь Алексей Михайлович Романов велел привезти ее в Москву для «аптекарских сосудов», а в 1770 году гжельская керамическая артель была полностью прикреплена к аптекарскому приказу.
Благодаря этому в Гжели не было крепостного права, все ремесленники имели «вольную» от царя, были приписаны к Дворцовому и Удельному ведомствам и занимались только керамическим ремеслом.
М.В. Ломоносов, высоко оценивший гжельские глины, написал о них весьма поэтические слова: «…Едва ли есть где на свете земля самая чистая и без примешания, кою химики девственницею называют, разве между глинами для фарфору употребляемыми, такова у нас гжельская… , которой нигде не видал я белизною превосходнее…».
В 1748 году М. В. Ломоносов и его сокурсник по Магдебурскому университету и сподвижник Д. И. Виноградов открывают на основе гжельских глин рецепт фарфора. С этой даты начинается история русского фарфора и Императорского фарфорового завода.
За почти семьсот лет истории гжельского промысла произошло много событий — изменялись мода и требования рынка, но год от года гжельские мастера осваивали новые технологии производства изделий из керамики.
Сначала это были достаточно традиционные изделия крестьянской утвари, поливная и терракотовая керамика, посуда, строительные и печные материалы. Чуть позже на белых гжельских глинах была освоена технология производства фарфора. А в середине XIX века гжельцы изобрели опак — разновидность фаянса отличного качества, использование которого сделало возможным производство особо тонкой чайной посуды.
К XIX веку ассортимент гжельских керамических изделий был разнообразнейшим. Посуду возили на продажу в Москву, Харьков и Киев, география распространения гжельского фарфора и фаянса охватила всю страну — от Архангельска до Астрахани, от Вильно до Иркутска.
Однако, большой оборот никогда не влиял на качество продукции. В архивах "императорской конторы" хранится бланк заказа на посуду для дворцового обихода, что является доказательством высочайшего качества гжельского фарфора. Заказ был сделан гжельскому мануфактурщику Степану Афанасьеву "на фасон заморских самоилутчей доброты"
.
Только в первой трети XIX века Гжель меняет свои цвета — с изумрудно-зеленого, охристого и коричневого она переходит на кобальтовые монохромные оттенки.
В 1735 году шведский минералог Георг Бранд выделил из кобальтового колчедана, названного так горняками по имени древнего горного духа Кобальда, неизвестный ранее металл, который так и назвал кобальтом. Именно Бранд выяснил, что соединения этого металла окрашивают стекло в синий цвет, хотя этим свойством пользовались ещё в древней Ассирии и Вавилоне.
Кобальт в гжельском фарфоре начинает доминировать, а в сюжетах преобладать известные всему миру сине-белые стилизованные букеты цветов.
Характерная манера гжельского письма восходит к народному творчеству. Именно стилизованная плоскостная манера письма с объемностью, достигаемой приемами кистевого мазка, свойственная и другим российским народным промыслам, является визитной карточкой промысла, хотя композициями, орнаментами и цветом Гжель может быть сходна и с Гарднеровскими и с Мейсенскими изделиями.
Также гжельской особенностью является рисунок, выполненный в смешанной технике подглазурной и надглазурной живописи, где кобальтовый рисунок пишется по бисквиту, а уточняющий орнамент — по глазури, с последующей позолотой, что делает живопись более глубокой, многослойной и очень декоративной. Этот прием полностью сложился к 1850 году, когда в искусстве господствовал ренессанс рококо. Однако, формы изделий упрощаются, поскольку гжельская керамика перестает быть роскошью и входит в повседневный обиход.
Гжельские фабрики выпускают в основном сервизы из множества предметов — тарелки, блюда, супницы, соусники, масленки и т. д. В Гжели к тому моменту работает более 30 предприятий, которые производят свою продукцию до начала XX века.
После революции большинство предприятий закрылось и только с 1943 года промысел в Гжели начал восстанавливаться. Возрождение старых традиции было подвижничеством искусствоведов и художников, но местные гончары присоединились к этому начинанию.
Главный вклад в возрождение керамики Гжели внесли Н. И. Бессарабова и А. Б. Салтыков.Н. И. Бессарабова — художник, керамист-скульптор, А. Б. Салтыков — известный искусствовед, керамист-теоретик. Под их руководством разрушенный промысел был восстановлен и вновь стал всемирно известным.
Стоит отметить большую чуткость и понимание этими людьми особенностей гжельского колорита и ремесленного уклада. Высочайшая культура, эрудиция и тонкость этих людей позволили восстановить на месте разрушенного производства не привычный сегодня «новодел», а настоящий аутентичный гжельский промысел, не только точно повторяющий традиционные мотивы и технологии керамики, но и развивающийся так, как развивался бы прежний керамический промысел.
Именно Н. И. Бессарабова изучала старые рисунки и особенности художественной техники, именно она обучила новых мастеров безукоризненно четкому и живому традиционному гжельскому рисунку. Именно ее заслуга в том, что сегодняшняя Гжель существует и процветает даже в наше непростое время, когда большинство российских промыслов оказались ненужными и забытыми.
Гжель вызывает гордость за свое искусство, которое чудесным образом совмещает современность и старину, соединяет столетия российской культуры в сочном сплаве лазури и белоснежной керамики.
Народная керамика
Керамика - различные предметы из обожженной глины. Они создаются гончарами. Повсюду, где имелись природные запасы глины, пригодной для обработки, мастера-гончары изготавливали разнообразные по формам и декору миски, кувшины, блюда, фляги и другие предметы, широко использовавшиеся в народном в быту. К керамике относятся майолика, терракота, фарфор, фаянс, отличающееся друг от друга составом глин.
Майоликой называют изделия из гончарных глин, покрытые цветными непрозрачными глазурями - эмалями. Терракота - это изделия из обожженной глины, не покрытые глазурями. Фарфор отличается составом массы, в которую входит белая глина - каолин высокой температуры плавлении, или полевой шпат, придающие фарфоровым изделиям белизну, тонкость стенок, прозрачность. Фаянс близок к фарфору, но не обладает его белизной и прозрачностью, имеет более толстый черепок.
Гжельская керамика
История Гжельского художественного промысла насчитывает более шести с половиной столетий. Происхождение слова «гжель» вызвало немало споров среди ученных. Наиболее авторитетные исследователи возводят его к глаголу «жечь» («обжигать глину»), а гжельские крестьяне испокон веков жгли глиняную посуду, игрушки, изразцы. Судя по данным археологических раскопок, гончарное производство в Гжели возникло не позднее XV в., а в письменных источниках село Гжель упоминается уже во времена Ивана Калиты.
В 1663г. Царь Алексей Михайлович указал «во Гжельской волости для аптекарских и алхимических сосудов применять глины, которая глина годится и аптекарским сосудам», а в 1670г. Гжельская волость была целиком приписана к Аптекарскому приказу «для дела алхимической посуды». Громадные залежи высококачественной глины, обширные леса, дававшие топливо, удобное расположение на Касимовском тракте, который связывал Москву с южными территориями - все это способствовало развитию гончарного промысла и превращению Гжели в крупнейший центр русского керамического производства.
Из одного подмосковного села вырос целый «керамический» регион, в который вошло около тридцати сел и деревень, бывших Бронницкого и Богородского уездов Московской губернии (современный Раменский район Московской области). Гжельские крестьяне не знали барщины, не платили оброк, а занимались исключительно ремеслом. Здесь делали не только посуду, но и архитектурную керамику, кирпичи, гончарные трубы, изразцы, игрушки.
Во второй половине XVIII столетия основным занятием гжельского мастерства становится художественная керамика - майолика. Ее расцвет приходится последнюю треть столетия, документы того времени называют гжельскую посуду «лучшую из всех делаемых в России сего рода посуд».
Гжельцы изготовляли из майолики чуть ли не весь ассортимент необходимой в домашнем обиходе посуды: мелкие и глубокие тарелки, столовые сервизы, кружки, кувшины. Иногда это были глиняные изделия, только политые белой эмалью, без росписи, но они ценились за белизну и гигиеничность.
Однако потребность в нарядных, ярких художественных изделиях всегда жила в народе. Каждому настоящему мастеру хотелось создать вещь своеобразной формы, с интересными или забавными деталями, выбрать сюжет для росписи, понятный заказчику, расцветить яркими красками. Так появилась в Гжели сосуды для кваса, браги, пива, получившие впоследствии название квасников и кумганов, декоративные настенные блюда, кувшины в виде двуглавых орлов, оригинальные чернильницы. Каждая "картинка" на гжельской посуде - результат творчества гончара, человека зачастую неграмотного, но с чутьём художника, позволяющим объединить в своём искусстве наблюдения над природой, городской и деревенской жизнью, впечатления от других видов искусства - архитектуры, иконописи - и плоды собственной фантазии. Гжельские майоликовые росписи - это раскрашенный от руки рисунок. На светлую эмаль тёмной краской наносили контур, он расцвечивался внутри зелёной, желтой, коричневой и синей красками. В большинстве случаев гжельские гончары воспроизводили в росписях окружающий их мир, не прибегая к стилизации. Чаще других изображений на гжельских квасниках встречаются архитектурный пейзаж, а также мотивы природы: растения, животные, птицы.
Полуфаянс - такое же замечательное художественное явление в истории русской керамики, как и майолика. Появился он в Гжели в самом начале XIX века, хотя попытки создать белый керамический материал, более прочный, чем майолика, не столь грубый и трудный в обработке, гжельцы предпринимали ещё в конце XVIII века. В полуфаянсе просматривается стилевое единство гжельского промысла: постоянство ассортимента, приверженность к определённым формам, преобладание кистевой росписи и орнаментальных мотивов в ней, выполненных исключительно синей краской. Сочетания белого фона черепка и синей росписи стало характерным признаком гжельского полуфаянса.
В середине XIXв. В Гжели насчитывается уже свыше 120 заведений, выпускавших чайную и столовую посуду, а так же табакерки, чернильницы, статуэтки и прочий и штучный товар. Благодаря массовому производству (в первую очередь на заводах Гжели) фаянс в первой половине XIXв. Прочно вошел в быт среднего и мелкого дворянства, купечества, чиновничества и других городских слоев.
Тонкий фаянс Гжели, в отличие от майолики и полуфаянса, не является оригинальной страницей в истории керамики. Не поражают фаянсовые изделия спецификой формы или новым художественным языком. Напротив, они составляют единое целое со всем русским и западноевропейским фаянсом своей эпохи. В то же время в них удивительно уживаются западноевропейский характер с "ароматом русской деревни". Печатный рисунок дробный, измельченный, детализированный, монохромный, был полной противоположностью размашистой кистевой росписи. Но он прекрасно прижился на таком материале, как фаянс, на изделиях чуть кремового оттенка, мягких, округлых, текучих форм. Чаще других мотивов в гжельских печатных рисунках встречается декоративно-идеальный пейзаж.
Технологические процессы многие годы оставались на уровне мелкокустарного производства. Об этом красноречиво свидетельствуют материалы проведённого в 1881 году опроса двух гжельских предпринимателей.
Гавриил Антонович Марков из деревни Коняшино на вопросы обследователя ответил, что твёрдые материалы для фарфоровой массы на его предприятии размалывают с помощью конного привода; дров сжигают в год 2500 сажен; товар отправляет на ярмарки; рабочих имеет 170 человек и одного приказчика. Расход на рабочих - 32 тысячи рублей и на приказчика - 500 рублей; посуды выпускает на 90 тысяч рублей.
Второй - Мефодий Васильевич Дунашов из деревни Турыгино вырабатывал фарфоровую посуду разных сортов и аптекарские банки. Размол твёрдых материалов для фарфоровой массы, по его словам, производился также конным приводом; формовка ручная. Дров разных сжигают 800 сажен. Точильщики освещаются за свой счёт; свечей сальных расходуют 13 пудов; на жалование рабочим идёт 10 тысяч 400 рублей, посуды выпускает 132 тысячи рублей. Твёрдые минералы, идущие в фарфоровую массу, требуют очень тонкого помола. Приготовление их с помощью простейших размольных машин имело бы бесспорное преимущество в сравнении с указанным выше тяжёлым и малопроизводительным кустарным способом. Однако ни один хозяин в Гжели не пожелал установить на своём предприятии паровой двигатель.
Рабочий день был очень длинен. Он продолжался с 6 Ѕ часов утра до 8 часов вечера, с тремя перерывами - на обед и чай. Большинство гжельских рабочих имели небольшие земельные наделы и скот. На время сенокоса и уборки урожая они уходили на полевые работы. Однако это не оказывало большого влияния на производственную и коммерческую деятельность местных заводчиков, так как предприятия наиболее интенсивно работали зимой, когда можно было пользоваться удобным и более дешёвым санным путём. Поэтому здесь терпимо относились к таким отлучкам рабочих. Большая часть гжельских предприятий, не только мелких, но и сравнительно крупных, не была огорожена заборами, а производственные цехи никогда не запирались. (Комментарий "Речицкого Народа": на доброй половине местных предприятий и сейчас так, разве только цеха в последние годы запирают). На многих заводах долго не было правил внутреннего распорядка, обуславливающих начало и конец рабочего дня. Сдельная оплата труда подавляющего большинства рабочих исключала такие формальности. (Комментарий "Речицкого Народа": сейчас история повторяется). На заводах Гжели не было подсобных рабочих. Мастера сами, своим инструментом устанавливали себе гончарные круги. Приносили за сотни метров на руках глину из массозаготовительного цеха. Сами её разувлажняли, тщательно переминали, перебивали руками, стоя на коленях на полу. Отформованные изделия на доске, положив её на плечо, относили в горновой отдел. Не было здесь никаких механизмов или простейших приспособлений, которые хотя бы в какой-то мере облегчали тяжёлый труд рабочих точильщиков. В расходы заводчиков не входило ни отопление, ни освещение мастерских. Рабочие приносили из дома немудрёный инструмент, свечи, а позднее - керосин и лампы. Несколько десятков таких ламп, расположенных у рабочих мест, освещали и всё помещение мастерской. Отходя на несколько минут, рабочие для экономии подвёртывали свои лампы. Изданный в 1886 году закон, запрещающий выдавать зарплату товарами и купонами и производить из неё вычеты за освещение мастерских, гжельские заводчики не выполняли почти до Октябрьской социалистической революции.
Знаменитый гжельский промысел на протяжении нескольких столетий является одним из ведущих керамических центров страны. Высокое качество местных глин делает их пригодными для производства лучших сортов посуды.
Еще во второй половине XVIII века в Гжели было налажено производство майолики – красноглиняных пористых изделий, покрытых непрозрачной глазурью. Их появление связывается с деятельностью купца А.К. Гребенщикова, открывшего в Москве первый в России завод по производству майолики. Сохранились сведения, что гончары на работу в Москву приглашались из Гжели, и оттуда же на завод привозилось высококачественное сырье.
Обучившись на заводе А.К. Гребенщикова искусству майолики, гжельские умельцы открывали у себя на родине собственные майоликовые мастерские. В них производилась столовая посуда, разнообразные квасники, кумганы, тарелки, кружки, украшавшиеся красочной многоцветной орнаментальной и сюжетной росписью с изображением фантазийных городов, птиц, цветов и скульптурными деталями. В это время на промысле, благодаря талантам и труду многих гончаров, происходило сложение художественно-орнаментального стиля гжельской керамики, продолженного в дальнейшем в искусстве фарфора и фаянса.
С конца XVIII века в Гжели развивается производство полуфаянса из беложгущихся глин, имеющего более толстый чем у фаянса черепок. Формы изделий, следуя за стилистическими требованиями времени, обрели большую строгость, сдержанность в оформлении. В росписи на смену изобразительным мотивам пришли орнаментальные. Новый декор, как правило, состоял из подглазурной одноцветной синей кистевой росписи, исполнявшейся свободным, сочным мазком. Рисунок решался в виде разновеликих орнаментальных поясков, гирлянд, составленных из живописно трактованных мотивов полевых цветов, листьев хмеля, дуба, трилистника, простых геометрических фигур, соединенных друг с другом тонкой, выразительной графической линией.
Начиная с первой четверти XIX века, славились гжельские фаянс и фарфор, которые производились как в мелких крестьянских мастерских, так и на заводах: Барминых, Тереховых, Гулиных, Жадиных, Киселева и других. Первым в Гжели крупным фарфоровым заводом в деревне Ново-Харитоново владел Т.Я. Кузнецов, основавший известную в стране династию предпринимателей – монополистов.
Во второй половины XIX века отмечалось угасание гжельского промысла. Большинство гжельских заводов разорялось, не выдерживая конкуренции крупных предприятий. Некоторые мастера переходили на выпуск технического фарфора, аптекарской посуды, что неизбежно приводило к утрате художественных традиций.
После октябрьских революционных событий все сохранившиеся заводы были национализированы. В первой половине ХХ столетия на базе частных предприятий возникло несколько кооперативных артелей по выпуску посуды, скульптуры, игрушек. Одной из самых крупных стала артель по выпуску фарфора «Художественная керамика» (основана в 1937 году), располагавшаяся в деревне Турыгино. В дальнейшем на ее базе был создан Турыгинский завод художественной керамики, который в 1972 году преобразовали в производственное объединение «Гжель» с несколькими цехами, расположенными в окрестных деревнях.
Большое внимание в 1940-е -1950-е годы к проблемам развития традиций гжельского керамического производства XVIII - первой половины XIX века оказывал Научно - исследовательский институт художественной промышленности. Труды крупного искусствоведа, специалиста в области керамики А.Б. Салтыкова и творческие поиски талантливой художницы Н.И. Бессарабовой способствовали возрождению гжельского промысла.
Новое направление гжельского фарфора базировалось на традициях искусства полуфаянса XIX века с сюжетной и орнаментальной цветочной росписью кобальтом. Современные формы кувшинов, ваз, кружек, чайников имели традиционные выразительные, несколько приземистые пропорции с четким выявлением каждой конструктивной части. Изделия отличались плоскостным решением декора, его свободным расположением на плоскости.
Сочетание кистевого мазка с тонкой прорисовкой деталей требовало от исполнителей высокой культуры росписи. Много внимания Н.И. Бессарабова уделяла работе по обучению мастериц - «писарих» приемам и навыкам кистевого письма, умению варьирования рисунка, вдохновляла их на самостоятельное творчество. Сложившаяся на промысле творческая атмосфера способствовала более полноценному изучению и восстановлению традиционного искусства Гжели.
В дальнейшем, найденная декоративно-образная система гжельского фарфора, изменялась, обогащаясь за счет творческого подхода к использованию традиций несколькими поколениями художников – Л.П. Азаровой, Н.Б. Квитницкой, З.В. Окуловой и другими.
Особую роль в жизни промысла сыграла Л.П. Азарова, творчество которой в 1960-е годы во многом стало определяющим в художественной направленности промысла. Художница добилась больших результатов в области мелкой жанровой пластики, скульптурных посудных форм (декоративные скульптуры «Чаепитие», «Баба на возу», набор чайников «Диск», шкатулка «Петух» и другое). В ее творчестве воплотилось, характерное для народных мастеров, оптимистическое, праздничное понимание бытия, рождающее чистые, светлые образы.
1970-е – 1980-е годы явились новым, переломным этапом в жизни промысла. На растущее и постоянно переоснащаемое производство, стало приезжать большое количество молодых специалистов: А.Н. Федотов, В.Г. Розанов, Г.В. Денисов, Н.Т. и В.С. Бидак, М.В. Подгорная, А.В. Царегородцев и многие другие.
Каждый из них смог стать яркой творческой индивидуальностью, внесший свой вклад в развитие промысла. В работах этих мастеров отчетливо наблюдается усиление эмоционально-образного содержания, усложнение пластических форм. Новой линией на гжельском промысле стала богатейшая по тональности, характеру художественного воплощения кистевая роспись с широким использованием тематических композиций, обрамленных более мелкими, детализированными, чем у предшествующего поколения художников, орнаментальными формами.
Несомненный вклад в возрождение искусства гжельской многоцветной майолики XVIII века в рамках современного производства внесли В.А. Петров, Ю.И. Петлина, Н.Б. Туркин, О.Л. Тагалаева и другие. Характерной особенностью произведений этих авторов является лаконичность, обобщенность трактовок не только форм изделий, но и ярких выразительных образов, наполненных добрым юмором.
В настоящее время сохранением и дальнейшим развитием богатых традиций керамического промысла в Гжели занимается несколько известных традиционных художественных производств подмосковного Раменского района: ЗАО «Объединение Гжель», ООО «Художественные мастерские», ОАО «Гжельский завод «Электроэзолятор», ЗАО «Гжельский экспериментальный и керамический завод», ГУП МО «Шевлягинский завод специальной керамики», ООО «Галактика и Компания».
Благодаря коллективному творческому поиску художников и мастеров происходит постоянное обновление и расширение ассортимента изделий, сохраняющих ярко выраженный национальный характер.
Светлана ГОРОЖАНИНА, искусствовед.
Журнал «60 лет – не возраст»
В разделе керамики Музея народного искусства наиболее значительным и в художественном отношении и по количеству экспонатов является собрание гжельских изделий.
Керамика Гжели * , одного из крупнейших керамических промыслов Подмосковья, привлекла внимание исследователей сравнительно недавно. Лишь во второй половине XIX века стали появляться отдельные труды справочно-статистического характера. Однако первым исследователем Гжели как народного художественного промысла, мы вправе считать А. Б. Салтыкова, раскрывшего в своих работах эстетическую ценность гжельской керамики и определившего ее место в развитии русского декоративного искусства. Работы Салтыкова являются основным отправным материалом для изучающих гжельскую керамику; в первую очередь это относится к периоду ее расцвета - второй половине XVIII - началу XIX века ** . Производство керамики XIX - начала XX века и советского периода наиболее полно освещено в книге О. С. Поповой *** . Эти труды дали возможность атрибуировать керамику ряда музейных собраний, в частности Музея народного искусства, и дать этому собранию соответствующую оценку. В музее представлены вещи, за немногим исключением иллюстрирующие все этапы развития производства гжельской керамики и ее виды.
* (Под названием "Гжель" подразумевают обычно обширный подмосковный район (ныне Раменский), объединивший 30 сел и деревень, где процветал гончарный промысел. Гжель - наименование одного из сел этого района. Полный перечень их см. в книге А. Б. Салтыкова. "Русская керамика XVIII-XIX веков". Пособие по определению памятников материальной культуры. М., 1952, стр. 47. )
** (А. Б. Салтыков. Русская керамика XVIII-XIX веков. Пособие по определению памятников материальной культуры. М., 1952; Первый русский керамический завод. М., 1952; Гжельская керамика. М., 1949; Майолика Гжели XVIII века. М., 1956; Русская народная керамика. М., 1960; Избранные труды. М., 1962. )
*** (О. С. Попова. Русская народная керамика. Гжель. Скопин. Дымково. М., 1957. )
Керамика Гжели, традиционного народного промысла, отмечена местным своеобразием форм и декора. Самобытность ее художественного облика сохраняется даже в тех случаях, когда мастера пользовались чужими образцами.
Когда-то в Гжели выполняли лишь самые простые гончарные изделия - посуду, игрушки. Коллекции музеев составлены из иных, более поздних вещей, относящихся в основном ко второй половине XVIII века. Это - майолика, полуфаянс, фарфор.
История появления в Гжели прославившей ее майолики связана с первым русским майоликовым заводом, принадлежавшим Афанасию Гребенщикову. Этот завод, носивший название "Трубочная и ценинная фабрика", был основан в Москве в 1724 году и работал на высококачественных гжельских глинах. В конце 40-х годов XVIII века завод стал выпускать дорогие посудные изделия с орнаментальной росписью по сырой эмали, заметно подражая Западной Европе в формах и орнаменте. Для майолики Гребенщикова характерен толстый черепок с плавно скругленными краями, сглаженными густыми натеками эмали. Посуда эта обычно крупных размеров, а орнамент, украшающий ее, довольно мелок и графичен. Розоватый цвет глины скрыт белой эмалью и по этому фону наносится роспись, чаще всего синей или зеленой краской, реже - в сочетании с теплыми тонами. Роспись занимает обычно небольшое пространство, преобладает белый фон.
К этому периоду относятся находящиеся в музее майоликовые овальные суповые миски и блюдо. Вещи не имеют клейма завода Гребенщикова, но манера росписи, ее расцветка и орнаментация позволяют отнести их к данному производству. Это подтверждается сравнением с другими изделиями, на которых есть марка завода * .
* (Целый ряд таких изделий имеется в коллекциях Государственного Исторического музея; клеймо завода - крупные синие буквы "РМФАГ" (Русская майоликовая фабрика Афанасия Гребенщикова). )
Миска (МХП 4391) крупных пропорций; фигурные выступы на тулове, рельефная лепка (ручек и плода на крышке) ассоциируются с декоративными мотивами барокко. Характерна и ее роспись, выполненная одной зеленой краской и оконтуренная коричневой.
В центре блюда (МХП 4388) помещено очень условное изображение зеленовато-бирюзового цветка, составленного из прихотливых завитков, симметрично расходящихся от маленькой решетчатой корзинки. Роспись имеет четкий коричневый контур. Края тарелки обрамлены несложным орнаментом в виде волнообразных коричневых линий на зеленовато-бирюзовом фоне.
Собрание музея позволяет наиболее полно представить дальнейшую эволюцию производства русской майолики. Технику майолики гончары Гжели позаимствовали у Гребенщикова, но в Гжели это производство стало более массовым. Первоначально выполнялись сложные и дорогие вещи, рассчитанные на богатого покупателя, но уже в 70-е годы майоликовые изделия получили самое широкое распространение в стране. Появились более доступные по цене вещи упрощенной формы и росписи (кувшины, квасники, блюда, соусники, чернильницы, игрушки, декоративные фигурки). Гончары Гжели выработали свою манеру росписи, красочную гамму, сюжетику, отойдя от западных образцов значительно дальше, чем это было у Гребенщикова. В Гжели, по существу, сложился национальный характер русской майолики во всем ее неповторимом своеобразии.
Гжельские изделия отличаются от гребенщиковских многоцветностью росписи, в которой наряду с орнаментом появляются и сюжетные изображения, манерой наложения красок широким смелым мазком, более свободным построением композиции, разнообразием и большей пластичностью формы. Здесь явно торжествует живописное начало.
Обычная гамма красок - это сочетание пяти цветов (характерное также и для изразцов XVIII века): белого, желтого, зеленого, синего и коричневато-фиолетового. Как и у Гребенщикова, роспись дается по белому фону, но гжельская эмаль отличается более теплым оттенком. Это определяло и колористические сочетания. Особенность техники росписи по сырой эмали требовала быстрого нанесения красок и не допускала поправок, что способствовало выработке навыков нанесения смелого мазка, обострению чувства композиции, цвета, линии.
Гжельские мастера широко использовали свои впечатления от окружающей жизни, животного мира, явлений природы; некоторые фантастические образы возникали под влиянием книг, городской или усадебной скульптуры. Все эти впечатления трактовались в росписи очень свободно, в обобщенных условных формах и расцветках.
Формы гжельских изделий этого времени, очень крупных, с гладкой поверхностью, давали возможность наиболее эффектно показать красочную роспись. Гжельские живописцы - замечательные мастера построения линейной и цветовой композиции. Им в полной мере присуще умение расположить и сочетать детали, вписать в соответствующую форму то или иное изображение, найти место обрамлению. В росписи блюд, квасников и прочих посудных изделий выработалась определенная схема, но она отнюдь не сковывала воображение художника. Отдельные вещи говорят о том, что авторы их не только опытные мастера, но и яркие творческие индивидуальности.
В коллекции Музея народного искусства имеются образцы майолики второй половины XVIII века, которые несомненно могут быть отнесены к числу лучших гжельских изделий. Гжельские блюда в композиционном и цветовом отношении прекрасно отвечают назначению декоративного предмета (отверстия для подвешивания, сделанные в поддоне еще до обжига, указывают на то, что они рассматривались именно как настенные украшения).
Выделяется блюдо (МХП 4397) с очень характерным для Гжели изображением птицы, легко и горделиво шагающей по коричневато-фиолетовым холмикам, написанным тремя широкими мазками; по сторонам птицы - два тонких деревца. В росписи сочность свободного красочного мазка сочетается с изяществом графики. У птицы - маленькая головка на длинной гибкой шее, гордо выгнутая грудь, узкий хвост, заостренные крылья. Длинные ноги и приоткрытый клюв выполнены тонкими, но очень четкими смелыми штрихами. Туловище и хвост птицы коричневато-фиолетовые, оперенье ног и основания крыльев - ярко-желтые, длинные перья на крыльях - ярко-синие. Деревца выполнены в той же манере сочетания тонких штрихов и линий, изображающих веточки, и сочных поперечных мазков светлой и яркой зеленой краски, передающих листву. Эти условные деревца слегка изогнуты и служат обрамлением композиции, мастерски вписанной в круг. Кайма по краям тарелки - зеленые фестоны с желтыми пятнышками - перекликается по цвету с росписью деревьев.
В центре одного из гжельских блюд (МХП 4399) - большой цветок, широко, по всему донышку, раскинувший коричнево-фиолетовые лепестки. По контрасту со скромной расцветкой лепестков сердцевина цветка - яркая, желто-белая; на тонких стебельках - несколько зеленых листьев. Округлые лепестки и такие же листья написаны четко отработанным приемом - одним сочным, широким мазком кисти; в их формах как бы повторяется округлость самого блюда.
Наредкость поэтична в общем очень скромная роспись другого блюда (МХП 4398). В центре его на холме, покрытом травой, высится елка, по сторонам ее - два отклоняющиеся в разные стороны кустика. Композиция замкнута в круг, ограниченный венком, обрамляющим борт. Свежий зеленый цвет, сочность красочного мазка, изящество линий - все говорит о мастерстве живописца, работавшего уверенно и непринужденно, с очень точным чувством формы и цвета.
Роспись, украшающая гжельские сосуды, сложнее по композиции (в зависимости от формы) и разнообразнее по сюжетике. Квасники второй половины XVIII века имеют кольцеобразное тулово, расширенное вверху горло, фигурные носики, ручки; тулово опирается на четыре львиные лапы; высокую крышку увенчивает лепное изображение шишки, бутона, плода. Нередко перемычка, соединяющая горло и носик квасника, также становится украшением, приобретает форму кольца, фигурного завитка. Иногда сосуд дополняется скульптурой: различными фигурками, размещенными на плечиках, а в очень редких случаях - прилепленными непосредственно к плоскости тулова (такой квасник имеется в собрании ГИМа). Сочетание сложной по силуэту, очень пластичной формы с росписью создает удивительное декоративное богатство.
Среди первоклассных вещей гжельской работы в собрании музея особенно интересен квасник, украшенный лепными фигурками (КП 4401) * . Носик сосуда сильно изогнут, ручка представляет собой два рокаильные завитка, ножки выполнены в виде львиных лап, на крышке - лепная винная ягода.
* (Этот квасник, плохо сохранившийся (из 6 фигурок 3 были разбиты), был восстановлен в результате сложной исследовательской работы реставраторов Центральных реставрационных мастерских им. И. Э. Грабаря. В частности, после долгих поисков в Государственном Эрмитаже был обнаружен аналогичный квасник и по нему восстановлены утраченные фигурки. Работу по реставрации квасника и ряда других керамических изделий МНИ выполняли А. Анненская, А. Морозова, И. Егоренко, О. Евдошенко и другие. )
Роспись на плоских стенках квасника, как и лепные украшения, не повторяется: каждая сторона декорирована по-разному, что типично для гжельской майолики. Основной цвет этой жизнерадостной росписи - ярко-зеленый (оттенка малахита) с более светлыми и темными потеками. Им окрашен носик, ручка, ягода на крышке, окаймлена роспись на тулове. Живописец уверенно строит композицию росписи на поверхности кольцеобразного тулова, давая волю своей фантазии, смело обобщая свои наблюдения. На одной стенке вверху - желтая крыша с дымящимися трубами, быть может, Гжельский керамический завод; внизу - островерхие синие и зеленые крыши с желтыми флажками. На плечиках сосуда помещены лепная фигурка человечка в белом с синими пятнами халате и желтой островерхой шапке и лепные желтые цветы.
С другой стороны сосуда в росписи повторяются крыши с флажками, а выше их изображена коричневая птица с зелеными и желтыми перьями, шагающая между зелеными листьями и желтыми цветами. Здесь сохранились две лепные фигурки: человечек в зеленом халате, похожий на первого, но с раскрытой книгой в руках, и справа от него - человечек в сапогах, белом жилете и панталонах, в зеленом кафтане, с волосами, заплетенными в косу. В одежде и прическе этой фигурки довольно точно отражена мода XVIII столетия. Лица человечков - белые с тонко прорисованными коричневой краской большими удивленными глазами. Особая прелесть гжельской скульптуры в непринужденности поз, которая не теряется при соединении скульптур с сосудом. Целостность общей формы при этом не нарушается, наоборот, силуэт ее становится богаче, наряднее, а вся композиция - занимательнее, жизнерадостнее.
Фигурки человечков очень характерны для гжельской майоликовой скульптуры; наивность исполнения и условность лепки сочетаются в них с хорошо подмеченными бытовыми чертами, забавней характеристикой образа * .
* (В коллекциях МНИ такой скульптуры нет. Наиболее полно она представлена в собрании ГИМа. )
По такой же схеме украшены и другие квасники (МХП 4646, 4640, 4647). При всей их нарядности бросается в глаза большая сдержанность в цвете и симметрия геометрического орнамента, что создает впечатление некоторой жесткости по сравнению с живописным великолепием квасника с фигурками. Это особенно заметно в росписи квасника, где белизна фона почти не скрывается; традиционные изображения (здания с флагом, летящие и гуляющие среди кустов птицы) довольно мелки и не очень красочны (МХП 4647). При этом окаймление тулова, полосы на горле и ножки квасника окрашены в холодный ярко-синий цвет. Здесь несомненно начало сказываться влияние классицизма, приходящего на смену пышному барокко.
Как уже говорилось выше, изделия массового производства существенно отличались от вещей дорогих. Так, майоликовые кувшины конца XVIII и начала XIX века по характеру росписи близки квасникам, но формы их просты и строги. При всей их несомненной красоте и декоративности ощущается, что здесь вложено меньше мастерства и выдумки, чем в более ранних, чрезвычайно разнообразных и живописных кумганах и квасниках. Очень ценно для исследователей, что на горлышке многих кувшинов гончары ставили дату выполнения сосуда - крупными размашистыми цифрами, напоминающими орнамент.
Датой "1806" помечен кувшин с изображением птицы на шаровидном тулове (КП 2559). Здесь повторяется характерная композиция: птица, повернув голову, стоит на холмике среди зеленых деревьев и цветущих кустов. Под ручкой кувшина - побеги с синими и желтыми круглыми цветами. Края горлышка и слива обрамлены ярко-зеленым зубчатым орнаментом. Роспись крупнее, грубее, проще, чем на квасниках. И все-таки кувшины очень привлекательны своеобразной красотой спокойных почти монументальных форм и сочной размашистой росписью.
В музее имеются еще соусник и чернильница - каждый предмет в единственном экземпляре. Соусник (МХП 4628) - очень крупный. Тулово его покоится на высокой ножке, нижняя часть расписана бело-голубыми полосами, имитирующими каннелюры, верхние края окаймлены желтой полосой, на тулове - три цветка. Роспись груба и небрежна. Чернильница (МХП 4618), очевидно, дешевая, выполнена еще более небрежно: небольшая, прямоугольная с отверстиями для наливания чернил, пера, песочницы, она окаймлена вверху и внизу желтой полосой, а на каждой из четырех стенок написано по зеленому двулистнику.
В начале второго десятилетия XIX века майолика в Гжели сменилась производством полуфаянсовых изделий с подглазурной росписью, возникшим как подражание английскому фаянсу XVIII века * . Но гжельские мастера и здесь разработали свои приемы лепки и росписи, создали свои узоры.
* (Полуфаянсовыми называются глиняные изделия с грубоватым, пористым серо-белым черепком. В Гжели их выпускало на протяжении почти всего XIX века более 30 заводов. )
Представленные в музее полуфаянсовый кумган и несколько кувшинов относятся к первой половие XIX века. Три из них датированы 1819, 1823 и 1850 годами. По форме они близки майоликовым сосудам, но роспись их отличается и по расцветке и по манере выполнения. Наиболее типичной для полуфаянса становится синяя подглазурная роспись на белом фоне, тонкий растительный орнамент, симметричны строго расчлененный гладкими поясками. Здесь еще сильнее сказывается влияние классицизма.
Однако в ранних вещах сохраняется свобода живописного мазка, наивные и условные сюжетные изображения, формы, типичные для майолики. Так, кумган (МХП 4639), украшенный на плечиках типичными для Гжели фигурками человечков, отличается от майоликовых изделий лишь характером росписи, но не формой и не лепными деталями * . Скульптурные изображения украшают этот кумган особенно обильно: здесь несколько фигурок военных в треуголках и мундирах, дама с гитарой, большие и маленькие лепные птицы. Раскраска фигурок и орнаментальная роспись выполнены одной синей краской. Орнамент в виде тонких побегов с удлиненными листочками и вьющимися усиками образует на плоских стенках сосуда концентрические круги, разделенные гладкими поясками.
* (А. Б. Салтыков относит кумганы такого типа к 40-м годам XIX века. )
Перечница "Сова" масленка "Лебедь". Фарфор надглазурная роспись. Ф-ка Сипягина. Первая половина XIX века. Музей народного искусства
Очень интересен по росписи кувшин 1819 года. Здесь нет еще ни строгости цвета, ни сдержанности орнаментальной композиции типичных для полуфаянса (КП 13234). На стенках круглого тулова очень живо изображена сцена охоты - сюжет, редкий для Гжели: человек подкрадывается к притаившемуся в кустах зайцу * . И охотник и заяц окружены буйной "гжельской" растительностью: кустами, высокими травами, крупными шаровидными цветами. Широкими косыми полосами расписан поддон сосуда, горлышко тоже орнаментировано и украшено датой. При технике подглазурной ангобной росписи не может быть ни тех расцветок, которые характерны для росписи по сырой эмали, ни той интенсивности и чистоты тонов, но многоцветие, близкое майолике, остается: сочетаются рыжеватые, голубые, лиловые и синие тона. Кувшин наряден, роспись его грубовата, жизнерадостна. Со временем эти черты совершенно исчезают в полуфаянсе.
* (Подобная сюжетика и манера изображения человека и животного типичны для майоликовых изразцов середины - второй половины XVIII века. )
Образцом вполне сложившегося типа гжельского полуфаянса может служить кувшин 1850 года (МХП 4642) с синей по белому росписью. Орнамент расположен поясами и очень хорошо гармонирует с формой сосуда. Цветочная роспись выполнена здесь совершенно иными приемами, чем в майолике (яркое пятно) или фарфоре (близкое к натуре изображение). Крупный условный цветок как бы распластан на поверхности. Наряду с сочными мазками, изображающими бутоны и листья, большую роль начинает играть изящная гибкая линия, рисующая стебли, вьющиеся усики, травы.
Со временем орнамент росписи полуфаянса становится более утонченным, а в дальнейшем - более сухим и дробным. Падает уровень мастерства, виртуозное владение кистью, растительный узор теряет свою поэтичность, наносится небрежно. Все это - следствие изменений технологии, вызванных необходимостью удешевить изделия и расширить их сбыт. Тем не менее производство полуфаянса постепенно сходит на нет и прекращается совсем в конце XIX века * .
* (Необходимо упомянуть (хотя этих вещей и нет в коллекции музея) так называемые бронзовые изделия, как одну из разновидностей полуфаянса. Своеобразная красота этих предметов с теплым желтоватым фоном и росписью с отблесками бронзы и золота способствовала их широкому распространению в 20-е-30-е годы XIX века, но затем производство их прекратилось. )
На протяжении XIX века майолика, а затем и полуфаянс в гжельском промысле постепенно уступили место фарфору. Развитие производства фарфоровой посуды, разных бытовых изделий, статуэток, игрушек шло интенсивно, фарфор пользовался большим спросом, тем более, что гжельские изделия были значительно доступнее для широких масс покупателей, чем фарфор крупных заводов.
В 20-х-30-х годах XIX века в Гжели возник целый ряд (всего около 80-ти) небольших фарфоровых заводов, принадлежавших разным владельцам * . Новый период представлен в музее главным образом посудой, в некоторых случаях имеющей марки заводов, но чаще - безымянной. По этим разрозненным вещам нельзя составить исчерпывающего представления о продукции и художественном направлении отдельных заводов. Однако эволюция фарфорового производства Гжели на протяжении XIX века и особенности гжельского стиля видны здесь достаточно ясно.
* (По сведениям А. Б. Салтыкова, первый гжельский фарфоровый завод был основан Л. Куликовым в деревне Володино в 1802 (1804) году. - А. Б. Салтыков. Русская керамика XVIII- XIX веков, стр. 78. )
Фигурки - "Сбитенщик", "Кавалер и дама". Фарфор, надглазурная роспись. Первая половина XIX века. Музей народного искусства
В производстве фарфора наблюдается явное стремление подражать продукции заводов Гарднера, Попова и других. Те, в свою очередь, брали за образец "официальный" стиль Императорского Петербургского фарфорового завода. Однако линия подражания не заслонила целиком самобытного развития Гжели, народности ее искусства. При атрибуции немаркированных вещей на помощь исследователю приходят характерные отличительные признаки стиля гжельского фарфора. Это, в большинстве случаев, жизнерадостные краски, упрощенные, лишившиеся своей официальности и утонченности формы и узоры раннего классицизма и мотивы других художественных стилей XIX века. Особенно самобытна традиционная растительная народная роспись: многоцветие, свободная композиция, быстрый легкий мазок, обобщенная передача садовых и полевых цветов, трав, побегов. Гжельские жанровые расписные фигурки всегда более наивны, обобщенны и непосредственны, чем аналогичные изделия крупных заводов.
Особое место среди посудных изделий и скульптуры занимают бытовые предметы: чернильницы, подсвечники, солонки, сахарницы, украшенные по традиции, характерной еще для майолики, лепными изображениями людей, птиц, животных.
В некоторых из ранних фарфоровых изделий коллекции МНИ, датируемых 20-ми годами XIX века, ясно чувствуется преемственность традиций майоликового производства, его художественных особенностей. Гжель производила тогда объемистые затейливые чернильные приборы, украшенные человеческими фигурками в городских костюмах XIX века. На верхней площадке чернильницы располагались целые сценки: беседы, чаепития, музицирования и т. д.; встречались чернильницы в виде лодки с гребцами и сидящими в каюте пассажирами. Одна из таких чернильниц (плохо сохранившаяся) находится в музее (МХП 4648). Форма и роспись ее очень характерны. Прямоугольная чернильница стоит на ножках в виде львиных лап. На верхней ее площадке - четыре круглых отверстия: маленькие - для перьев, большие - для вставной песочницы и стаканчика с чернилами. С трех сторон площадка обнесена заборчиком, спиной к нему на желтой скамье сидит женская фигурка (верхняя часть ее утрачена) в длинном голубом платье с малиновыми розочками. Стенки чернильницы расписаны малиновыми розами, оранжевыми и фиолетово-серыми цветами, верхняя площадка покрыта разводами "под мрамор" - малиновыми, красными, желтыми, бирюзовыми. Те же цвета, чередуясь, покрывают планки заборчика. Края чернильницы позолочены.
Традиции народного искусства ощущаются в росписи и формах забавных перечниц, масленок, солонок в виде кур, сов, голубей и других птиц и животных, которые делались на протяжении почти всего XIX века. Одна из солонок (МХП 4244) в виде лежащего лебедя с повернутой назад головой имеет подглазурную марку - надпись фабрики 1850-х годов ("фабрика В. Н. Сипягина Моск. г. Бог. д.") * , расположенную в три ряда полукругом под гербом. Солонка довольно примитивна по форме и росписи и, очевидно, относится к вещам недорогим.
* (Определение даты производства по характеру марки сделано здесь и ниже на основании данных определителя А. Б. Салтыкова. )
В течение ряда десятилетий удерживается в промысле форма глиняного рукомоя с шаровидным туловом, двумя носиками и ручками для подвешивания. В музее имеется такой рукомой из фарфора (МХП 4631) * .
* (В определителе А. Б. Салтыкова приводится изображение такого же полуфаянсового рукомойника, стр. 237. )
По росписи рукомой можно отнести к первой половине XIX века. Этот предмет интересен как "переходный" образец: явно гончарные тяжелые пропорции и необычно толстый для фарфора черепок плохо сочетаются с измельченной капризной "фарфоровой" цветочной росписью. Ощущается отсутствие профессионального умения расписывать фарфор, подчинить себе материал.
Близка к народным гончарным изделиям по трактовке образа и лепке перечница "Сова" (МХП 4229) первой половины XIX века. Сидящая на пне птица с широко раскрытыми желтыми глазами и позолоченным клювом расписана мелкими легким, черными штрихами, изображающими перья.
Подсвечник того же периода (МХП 5168) в виде лежащего сфинкса выполнен несомненно по образцам декоративных украшений стиля ампир. Грубоватая лепка и роспись крыльев пестрыми небрежными мазками более свойственны майолике нежели фарфору. Забавно розовощекое лицо сфинкса с большими голубыми глазами и губами, сложенными в улыбку. Нелепость этой фигурки - результат наивного подражания, вторжения в народное искусство чуждой ему темы.
Большей тонкостью исполнения отличается чернильница с фигуркой коленопреклоненной женщины, переливающей воду из одного кувшина в другой (МХП 4146). Фигурка выполнена по всем канонам классицизма; высоко подпоясанное темно-красное платье и гладкий высокий кокошник делают ее похожей на персонажи картин Венецианова. Строгость расцветки предмета нарушается типично гжельской пестрой "мраморной" росписью на прямоугольном тулове чернильницы. На донышке чернильницы - подглазурная марка завода И. Нового 1810-х-1820-х годов в виде буквы "Н". Фарфор этого завода, основанного в начале XIX века в деревне Кузяево, отличался высоким качеством; наиболее ценной в художественном отношении была посуда; фигурки отделывались с меньшей тщательностью и умением, чем на больших заводах.
Фигурки, соединенные с сосудами, предшествуют появлению разнообразных статуэток, производство которых в Гжели развивается на протяжении XIX века * . В музее оно представлено только тремя изделиями - не маркированными, но типичными для Гжели.
* (Декоративными статуэтками славились завод Тереховых и Киселева и завод братьев Козловых. )
Одна из фигурок "Сбитенщик" (КП 13974) относится к известной серии "Уличные торговцы Петербурга", выпущенной в начале XIX века заводом Гарднера, а затем варьировавшейся разными производствами, в частности гжельским заводом Тереховых и Киселева.
Другая статуэтка изображает кавалера в терракотовом кафтане и даму в голубом с мелкими цветочками платье (КП 13975). Обе скульптуры существенно отличаются от изысканных дорогих фарфоровых групп больших заводов: роспись пестра и грубовата, лица примитивно-миловидны, изображение пары наделено юмористическими чертами (это особенно относится к даме).
Третья скульптура, очевидно, более поздняя, относящаяся ко второй половине XIX века, отражает псевдонародную линию в искусстве, идеализацию крестьянского быта: слащаво миловидный, гладко причесанный голубоглазый мужик, присев около деревянной кадки, пьет воду из ковша (МХП 4449). Расцветки и здесь яркие, переходящие в пронзительные: малиновая рубаха, бирюзовые порты, рыжие волосы, желтая кадка. Поддон - в широких полосах тех же тонов.
В росписи гжельской фарфоровой посуды начала XIX века, как уже говорилось, встречаются классические мотивы, тесно сближающие ее с продукцией заводов Гарднера, Попова. Но иногда в них проникает наивная цветочная роспись. Нередко встречаются орнаменты, характерные для росписи фарфора конца XVIII века: вазоны, букеты, гирлянды цветов на белом фоне, трактованные с чисто народной красочностью и непосредственностью. К такого рода предметам относится прямоугольная чайница, расписанная пышными букетами в корзинах и ветками с бутонами роз (МХП 4241).
Характерные черты постепенно складывающегося стиля гжельской росписи по фарфору заметны в орнаменте маленькой цилиндрической чашки 50-х годов XIX века с синей подглазурной маркой завода Дунашевых в виде монограммы из славянских букв "М" и "Д" (МХП 4148). На белом фоне в центре чашки и блюдца - корзина с букетом цветов, стоящая на ярко-зеленой траве. Разнообразные мелкие и крупные полевые цветы в листве написаны легкими оранжевыми, синими, розовыми мазками и пятнами. Букет оживляет изящная золотая травка.
Характер оформления прямоугольной коробочки (сахарница, КП 12685) - несложный цветной рельефный орнамент в обрамлении выпуклых витых столбиков - близок русским изразцам.
Простота и наивность орнамента, сочность и красочность письма делают гжельскую роспись нарядной без излишней пышности, радующей глаз.
Посуда с маркой завода И. Нового представлена целым рядом образцов. Роспись их очень разнообразна. Некоторые выполнены по канонам позднего классицизма с обилием позолоты, мотивами античного орнамента в строгом геометрическом обрамлении.
Две фарфоровые чашки с подглазурной маркой "Н" первой четверти XIX века являются характерными образцами этого периода (МХП4137, 4141). Торжественны сами формы чашек, напоминающих по силуэту античные вазы. В противоположность фарфору XVIII века, где большую роль играет белая поверхность фона, здесь фактура и цвет материала почти исчезают под позолотой внутри и снаружи чашки, под поясами сплошной орнаментальной росписи или сюжетными вставками.
Некоторые изделия ряда неизвестных гжельских заводов 1830-х годов украшены классическими мотивами в более свободной народной трактовке, например, роспись двух чашек и сахарницы (МХП 4216, 4236, 4218). Силуэт их значительно менее строг, форма проста, линии орнамента смягчены. Сюда же примыкает роспись небольшой тарелки с "горошчатыми" краями (МХП 4338). Прелесть ее в очень вольной и наивной трактовке мотивов классицизма, совершенно лишенных здесь строгости и сухости. Геометризованные мотивы на этих предметах легко написаны от руки, в то время как на вещах завода Нового они как бы вычерчены по линейке. Меньшую роль играет здесь и позолота.
К середине века классическая строгость в декоре посуды постепенно уступает место более свободной росписи с преобладанием растительного орнамента и рокайльных завитков. Формы предметов теряют свою парадность, сближавшую их с декоративными вазонами, становятся объемистее, проще. Появляются низкие, широкие, иногда граненые или каннелированные чашки. Но в росписи сочетаются подчас самые разнородные элементы, возникает эклектика, перегрузка орнаментом.
Таковы две чашки одного из крупных гжельских заводов - Тереховых и Киселева, славившегося высокими техническими качествами изделий. Небольшая, округлая и слегка граненая чашка имеет марку в виде зеленой надписи печатными буквами "Тереховых и Киселева" 1830-х-1850-х годов (КП 12684). В росписи ее примитивные букетики чередуются с золотыми рокайльными завитками. Наложена роспись легко, орнамент ненавязчив и не скрывает чистой белизны фарфора. В этой вещи есть приятная, скромная нарядность, своеобразная "приветливость". В более поздней низкой и широкой чашке с маркой в виде круглой печати с надписью по кругу "фаб. Тереховых и Киселева" орнаментация утяжеляется, становится многословнее (МХП 4239). Чашка позолочена внутри и на поддоне. На стенках - обрамленные золотом полуовальные медальоны с золотой росписью на ярко-синем фоне, чередующиеся с пестрыми букетами в золотых корзинах. Над каждым букетом зеленые и красные завитки. На верхней части чашки розово-голубая ромбическая сетка. Примечательно, что классические мотивы ни по цвету, ни по характеру росписи не связаны с новым орнаментом, выполненным значительно более небрежно, в резких, тонах.
Орнамент строится по определенной схеме: в фигурных медальонах в обрамлении рокайльных завитков изображаются цветы, остальное пространство сплошь покрывают темной (чаще всего синей) краской с легким узором. Иногда орнамент частично выполнялся в рельефе. Так, нарядная чашка 30-х-40-х годов XIX века украшена рельефными завитками с позолотой, обрамляющими края чашки и белые медальоны с букетами, бабочками, птицами. Фон между медальонами окрашен кобальтом и орнаментирован золотыми пятнышками (МХП 6004, фабрика Кузнецовых (?).
В более дешевой посуде с народной цветочной росписью также появляются рокайльные завитки, иногда с позолотой, хаотически перепутанные с ветками и цветами (сахарница, МХП 4217, кружка завода Овечкиных, МХП 4213).
Со временем еще более усиливается перегрузка орнаментом с позолотой. Бокал с маркой "Д" (1840-е годы) завода Дунашевых (МХП 4147) и большая чашка с крышкой (МХП 4242) и вензелем в золотом обрамлении в виде сердца (1850-е-1860-е годы) грубо расписаны кобальтом и зеленой краской по белому фону. Сверху на роспись как бы накинута золотая сетка из крупных цветов и рокайльных завитков.
Эти сосуды, пышные и громоздкие, с обилием золотых узоров отвечали вкусам купечества и городского мещанства.
К 50-м годам XIX века относится и появление в фарфоре весьма вычурных форм. Так, чашка, расписанная в живописном заведении А. Я. Орлова * , выполнена в виде ярко-красного колокольчика с ручкой и поддоном из золотых веточек (МХП 4156). Блюдце имеет форму листа с зубчатыми краями ** . Спереди на чашке в круглом медальоне - пейзаж в коричневых тонах, очень грубо написанный.
* (Живописные заведения выполняли только роспись по "белью", закупленному у других заводов. )
** (Подобная форма и носила название "лист". )
Мотивы рокайльного орнамента удерживаются в росписи фарфора почти до конца XIX века, но претерпевают ряд изменений.
Деятельность промысла конца XIX века проходит под знаком напряженной конкуренции с крупными капиталистическими предприятиями. Лихорадочное увеличение количества продукции очень заметно снижает ее художественное качество. Кистевые приемы росписи почти полностью сменяются линейным рисунком пером. Роспись становится мельче, суше, формы орнамента - беднее, сочность свободного мазка в растительных узорах теряется. Бедность и вялость орнамента не искупается пестротой красок (кружка, МП 7175, чайник, МХП 4214, молочник МХП 4215).
На бокале завода И. Нового ("Н") крупные медальоны с цветочной росписью обрамлены подобиями рокайльных завитков, вытянутых, вялых, потерявших характерную упругость (МХП 4139).
На протяжении XIX века в Гжели выполняется множество фарфоровых пасхальных яиц, и дорогих и дешевых, представленных в музее в большом количестве. Их роспись претерпевает ту же эволюцию, что и роспись фарфора.
Особняком стоит производство "мраморных" изделий завода И. Федяшина, основанного во второй половине XIX века. Масса, полученная путем смешивания глин разных цветов, после обжига производит впечатление мрамора с характерными разводами. Подобные изделия встречаются крайне редко. В музее есть бело-коричневая "мраморная" кружка с тонким черепком, почти цилиндрическая, на ажурном поддоне с фигурной ручкой. Ручка, поддон, украшение на крышке, края чашки и блюдца позолочены (МХП 5180).
Фаянсовые изделия XIX века представлены в музее двумя плоскими тарелками с печатной маркой завода Новых (МХП 4346, 4347) 50-х годов XIX века. Надпись на марке "Фабрика братьев" заключена в рамку из цветущих веток, фамилия "Новых" помещена под рамкой, вверху - два рокайльных завитка. Пейзаж в центре тарелки и орнамент по краям ее выполнены черной печатью. В орнаменте растительные мотивы чередуются с рокайльными завитками.
Гжельское производство конца XIX - начала XX века представлено в музее большим количеством дешевой массовой фарфоровой мелочи: игрушек, статуэток, миниатюрных вазочек. Посуды этого периода в собрании нет. Мелочь была рассчитана на самого непритязательного покупателя. Отформована и оправлена она небрежно, надглазурная роспись бедна и часто сводится лишь к нескольким кистевым мазкам. Такую мелочь выполняли в неограниченном количестве и широко сбывали на базарах и ярмарках.
Более ранние изделия выполнены тщательнее и в них еще сохраняются элементы своеобразия гжельского стиля. Некоторые из них по обобщенности форм, наивности облика и сюжетам напоминают гжельские жанровые фигурки конца XVIII и начала XIX века. Несложная раскраска их дополняется позолотой. К этой группе можно отнести статуэтки, изображающие всадников, поводыря с медведем (МХП 5085), пожарного, который держит под уздцы коня (МХП 5065), крестьянина, сидящего около ушата, из которого пьет лошадь (МХП 5068).
Изображения барана (МХП 5072), коровы с телятами (МХП 5082) близки глиняной народной игрушке.
Статуэтка утки с утятами (МХП 5098) повторяет в миниатюре традиционное изображение птицы, сидящей в гнезде.
Пепельница в виде кадушки с ковшиком, стоящей на санках и расписанной "под дерево", отражает модное во второй половине XIX века увлечение "крестьянским", породившее псевдорусский стиль.
Со временем статуэтки теряют своеобразие, простоту, образность, их внешнее оформление делается все более безвкусным и аляповатым, отражая мотивы модерна в его наиболее отрицательном проявлении. Появляются слащавые фигурки детей с локонами, в широкополых шляпах, многочисленные кошечки и собачки, пасхальные барашки, повязанные бантами, вычурные вазочки. При раскраске их, где надо и не надо, применяется позолота.
Однако некоторые изделия этого периода надолго вошли в быт, как хорошая дешевая детская игрушка. К ним относится в первую очередь "голыш" (МХП 5057) с ванночкой, кукольные головки, пришиваемые к тряпичному туловищу (МХП 5058) и миниатюрная посуда с несложной росписью (МХП 5581). Эти игрушки, появившиеся в начале XX века, были популярны еще совсем недавно, до широкого распространения целуллоидных и пластмассовых изделий.
Таким образом, дореволюционное искусство Гжели представлено в музее народного искусства достаточно широко. Как уже говорилось выше, коллекция музея позволяет проследить последовательно этапы его развития, составить ясное представление о народности, самобытности, самостоятельности гжельского искусства. Чрезвычайно важно, что самый профиль музея определил состав коллекции, куда вошли не только выдающиеся, материально ценные произведения, но и рядовая, массовая продукция промысла, в которой черты местного своеобразия и народная трактовка форм, сюжетов, орнамента находили подчас наиболее яркое выражение.
Необходимо отметить, что вещами XVIII-XIX веков не исчерпывается коллекция гжельских изделий в музее народного искусства. Значительную ее часть составляет фарфор с ручной подглазурной и надглазурной росписью, выпускаемый в настоящее время фабрикой "Художественная керамика" в деревне Турыгино. Современная Гжель представлена в музее наиболее полно по сравнению с коллекциями других музеев. Собрание музея дает широкую возможность ознакомиться с путями развития гжельского производства в наши дни и, - что особенно важно, - с исканиями гжельских мастеров и художников. В формах современных изделий, в росписи посуды и мелкой пластики широко используются традиционные гжельские мотивы, классические приемы лепки и ручного орнаментального письма.
Материалы собрания музея не только демонстрируют художественные достоинства гжельской керамики, но и раскрывают глубокую жизненность гжельского народного искусства.