Поэзия Александра Твардовского стала одной из ярких страниц истории русской литературы XX века, сама судьба этого человека и поэта глубоко символична.
А. Твардовский вошел в литературу в середине 20-х годов. В своем раннем творчестве поэт воспевал новую деревенскую жизнь, колхозное строительство, одну из своих ранних поэм он назвал “Путь к социализму”. В его стихах тех лет явно звучит отказ от вековых традиций:

Вместо этой дедовской плесени
Из угла будет Ленин глядеть.

Итогом этого раннего периода стала поэма “Страна Муравия”. Ее герой, Никита Моргунок, мечтавший о счастье и свободном труде на своей земле, понял и осознал, что счастье может быть только в колхозной жизни. Читать эти стихи сегодня, когда открылось столько жестокой правды о коллективизации, уничтожении целых семей, истреблении лучших, самых умных и трудолюбивых хозяев, страшновато. Особенно если учесть, что сам Твардовский - сын деревенского кузнеца, родившийся в смоленском хуторе Загорье тогда, когда на отца его, умельца и труженика Трифона Гордеевича Твардовского, и всю семью нежданно обрушилась беда - они были раскулачены и сосланы на Север. О нелегкой судьбе этой семьи, судьбе типичной, постигшей многие такие же семьи, можно узнать сегодня из воспоминаний брата А. Т. Твардовского Ивана, опубликованных несколько лет назад. В стихах же сына “кулака” эти трагические мотивы не нашли отражения - он писал так, как в двадцатые и тридцатые годы от него требовали и ожидали, возможно, искренне веря, что на этом пути народ найдет свое счастье. Поворотными для поэта А. Твардовского стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический голос его приобретает ту силу, ту подлинность переживаний, без которой невозможно настоящее творчество. Стихи А. Твардовского военных лет - это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, военного быта (например, стихотворение “Армейский сапожник”), и лирические взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, ограбленной и оскорбленной врагами земле, и стихи, близкие к народной песне, написанные на мотив “Позарастали стежки-дорожки...”.
В стихах поэта военных лет звучит и философское осмысление человеческой судьбы в дни всенародной трагедии. Так, в 1943 году написано стихотворение “Две строчки”. Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строчки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду еще в ту незнаменитую войну с Финляндией, что предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и война незнаменитая, но жизнь ему была дана единственная - через нее-то и постигает художник подлинную трагедию всякой войны, возникает пронзительное по силе лиризма ощущение необратимости потери:

Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий
Как будто это я лежу...

Уже после войны, в 1945-1946 годах, Твардовский создает, может быть, самое сильное свое произведение о войне - “Я убит подо Ржевом”. Бои под Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, стали ее самой трагической страницей. Все стихотворение - это страстный монолог мертвого, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое имеет право лишь мертвый - так судить о живых, так строго требовать от них ответа.
Стихотворение завораживает ритмом своих анапестов, оно довольно велико по объему, но прочитывается на едином дыхании. Знаменательно, что в нем несколько раз звучит обращение, восходящее к глубоким пластам традиций: традиции древнерусского воинства, традиции христианской. Это обращение “братья”.
В годы войны создана А. Твардовским и самая знаменитая его поэма “Василий Теркин”. Его герой стал символом русского солдата, его образ - предельно обобщенный, собирательный, народный характер в лучших его проявлениях. И вместе с тем Теркин - это не абстрактный идеал, а живой человек, веселый и лукавый собеседник. В его образе соединились и богатейшие литературные и фольклорные традиции, и современность, и автобиографические черты, роднящие его с автором (недаром он смоленский, да и в памятнике Теркину, который нынче намереваются поставить на смоленской земле, совсем не случайно решено обозначить портретное сходство героя и его создателя).
Теркин - это и боец, герой, совершающий фантастические подвиги, описанные с присущей фольклорному типу повествования гиперболичностью (так, в главе “Кто стрелял?” он из винтовки сбивает вражеский самолет), и человек необычайной стойкости - в главе “Переправа” рассказано о подвиге - Теркин переплывает ледяную реку, чтобы доложить, что взвод на правом берегу, - и умелец, мастер на все руки. Написана поэма с той удивительной классической простотой, которую сам автор обозначил, как творческую задачу:

Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке:
- Вот стихи, а все понятно,
Все на русском языке.

Позднее творчество А. Твардовского, его стихи 50- 60-х годов - одна из самых прекрасных страниц русской поэзии XX века. Достаточно сказать, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А. Ахматовой, Б. Пастернака, а это под силу далеко не каждому, надо быть очень большим художником, чтобы не потеряться на таком фоне. Нельзя хотя бы кратко не сказать о том, что в эти годы поэт становится центральной фигурой всего прогрессивного, чем была богата литературная жизнь. Журнал “Новый мир”, который редактировал А. Твардовский, так и вошел в историю литературы как “Новый мир” Твардовского.
Лирический герой его поздней поэзии - это прежде всего мудрый человек, размышляющий о жизни, о времени, например, в стихотворении “Некогда мне над собой измываться...”, где глазным спасением человека от беды становится труд, творчество. Над традиционной темой о поэте и поэзии раздумывает лирический герой А. Твардовского поздних лет во многих стихотворениях, например, в произведении 1959 года “Жить бы мне соловьем-одиночкой...” И все же главная, самая больная для поэта тема - тема исторической памяти, пронизывающая его лирику 50-60-х годов. Это и память о погибших на войне. Им посвящено стихотворение, которое смело можно назвать одной из вершин русской лирики XX века:

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны.
В том, что они, кто старше, кто моложе -
Остались там и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь -
Речь не о том, но все же, все же, все же...

За открытым финалом, стихотворения - целый мир человеческих переживаний; целая философия, которая могла сформироваться у людей, чье поколение вынесло столько страшных и жестоких испытаний, что каждый выживший ощущал это как чудо или награду, может быть, незаслуженную. Но особенно остро переживает поэт те этапы истории, которые перечеркнули жизнь его семьи, его родителей. В этом и позднее покаяние, и осознание личной вины, и высокое мужество художника. Этой теме посвящены такие произведения А. Твардовского, как поэма “По праву памяти”, цикл стихов “Памяти матери”. В этом цикле через судьбу матери человек передает судьбу целого поколения. Вековой уклад жизни оказывается разрушенным. Вместо привычного деревенского кладбища - неуютный погост в далеких краях, вместо переезда через реку, символа свадьбы, - “иные перевозы”, когда людей с “земли родного края вдаль спровадила пора”.
В поэме, написанной в 1966-1969 годах и опубликованной впервые в нашей стране в 1987 году, поэт размышляет о судьбе своего отца, о трагедии тех, кто с самого рождения был отмечен как “младенец вражеских кровей”, “кулацкий сынок”. Эти размышления обретают философское звучание, и вся поэма звучит предостережением:

Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу...

Поэзия А. Твардовского - это искусство в самом высоком смысле слова. Она еще ждет подлинного прочтения и понимания.

Поэзия Александра Трифоновича Твардовского стала одной из ярких страниц истории русской литературы XX века, сама судьба этого человека и поэта глубоко символична.

Твардовский вошел в литературу в середине 20-х годов. В своем раннем творчестве поэт воспевал новую деревенскую жизнь, колхозное строительство; одну из ранних своих поэм он назвал “Путь к социализму”. В его стихах тех лет явно звучит отказ от вековых традиций:

Вместо этой дедовской плесени

Из угла будет Ленин глядеть.

Итогом этого раннего периода стала поэма “Страна Муравия”. Ее герой, Никита Моргунок, мечтавший о счастье и свободном труде на своей земле, понял, что счастье может быть только в колхозной жизни. Читать эти стихи сегодня, когда открылось столько жестокой правды о коллективизации, раскулачивании семей, истреблении лучших людей села, страшновато. Ведь сам Твардовский родился в деревне, его семья была раскулачена и сослана на Север. Но в стихах сына кулака эти трагические ноты не звучат. Он писал так, как требовали того грозные 20-е, 30-е годы, искренне считая, что на пути коллективизации народ найдет свое счастье.

Поворотными для поэта стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический голос Твардовского приобретает ту силу, ту подлинную мощь, без которой невозможно настоящее творчество.

Стихи Твардовского военных лет - это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, фронтового быта. Например, стихотворение “Армейский сапожник”. Это лирические, взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, ограбленной и оскорбленной врагами родной земле. Эти стихи, близкие к народной песне, написаны на мотив “Позарастали стежки-дорожки...”.

В стихах Твардовского военных лет звучит и философское осмысление человеческой судьбы в дни всенародной трагедии. Так, в 1943 году написано стихотворение “Две строчки”. Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строчки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду еще в ту не знаменитую войну с Финляндией, что предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и война не знаменитая, но жизнь ему была дана одна-единственная. Через эту смерть постигает художник трагедию Великой Отечественной войны. Возникает пронзительное по силе лиризма ощущение невозвратности потери:

Среди большой войны жестокой,

С чего - ума не приложу,-

Мне жалко той судьбы далекой,

Как будто мертвый, одинокий,

Как будто это я лежу.

Примерзший, маленький, убитый

На той войне не знаменитой,

Забытый, маленький лежу.

Уже после войны, в 1945-1946 годах, Твардовский создает, может быть, самое сильное, самое пронзительное свое произведение о войне - “Я убит подо Ржевом”. Бои подо Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, они стали одной из самых трагических страниц в ее ходе. Все стихотворение являет собой страстный монолог мертвого солдата, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое имеют право лишь мертвые. Так судить, так требовать ответа за все могут лишь павшие. Стихотворение завораживает ритмом своих строк, оно довольно велико по объему, но прочитывается на одном дыхании. Знаменательно, что в нем несколько раз звучит обращение, восходящее к глубоким корням традиции. Это обращение - “братья”.

Я убит подо Ржевом.

В безымянном болоте,

В пятой роте, на левом,

При жестоком начете.

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки, -

Точно в пропасть с обрыва -

И ни дна, ни покрышки.

И во всем этом мире,

До конца его дней,

Ни петлички, ни лычки

С гимнастерки моей.

В годы войны создана Твардовским и самая знаменитая поэма “Василий Теркин”. Ее герой стал символом русского солдата, его образ - предельно обобщенный, собирательный, народный характер в лучших его проявлениях. И вместе с тем Теркин - это не абстрактный идеал, а живой человек, веселый, умный, лукавый собеседник. В его образе соединились и богатейшие литературные и фольклорные традиции, и современность. Теркин - это боец, герой, совершающий фантастические подвиги, описанные с присущей этому типу гиперболическими изысками. Он человек необычайной стойкости. Он переплывает ледяную реку, чтобы доложить о том, что:

Взвод на правом берегу

Жив, здоров назло врагу!

Лейтенант всего лишь просит

Огоньку туда подбросить.

Поэма написана с удивительной классической простотой:

Пусть читатель вероятный

Скажет с книжкою в руке: -

Вот стихи, а все понятно,

Все на русском языке.

Позднее творчество Твардовского, его стихи 50-х годов - одна из самых прекрасных страниц русской поэзии XX века. Достаточно сказать, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А. Ахматовой, Б. Пастернака, а это под силу далеко не всем. Необходимо быть большим художником, чтобы не потеряться на этом фоне.

Литературный герой его поэзии позднего периода - это прежде всего мудрый человек, размышляющий о жизни, о времени, о Родине. Его поэзия открыта всем, его стихи доступны и легки. В них нет ничего наносного, лживого, путаного, лукавого. В них народная простота, мудрость, красота. Это искусство в самом высоком смысле этого слова. Несомненно, поэзия Твардовского ждет своего внимательного прочтения и понимания.

Цельная личность поэта, мудрого и гражданский зрелого, беспощадного к себе, гневного и неукротимого, нежного и усталого, встает за каждым маленьким шедевром поздней лирики А.Т. Твардовского.

Для любителей «поверять алгеброй гармонией» она представит немалые затруднения: столько написано им за последние годы стихотворений, не укладывающихся ни на одну из привычных полочек. Где у него грань между лирикой философской и гражданской, пейзажной и политической? Ее почти, а порой и вовсе нет. Но все стихи последнего десятилетия - свидетельство того, что Твардовский - лирик поднялся до самых вершин поэзии.

Иногда те или иные картины природы вызывают у поэта по ассоциаций восполнения далекого детства, воскрешают в памяти давние события, их зрительную и звуковую окраску. И тогда «шум сонливый и неусыпный полевой», «невнятный говор или гомон в вершинах сосен вековых» -

…эти памятные шумы -

Иной порой, в краю другом, -

Как будто отзвук давней думы,

Мне в шуме слышались морском.

Этот «отзвук давней думы», постоянное ощущение «связи времен» чрезвычайно характерен для позднего Твардовского. Это неотъемлемое свойство его натуры, свойство, которое окрасило все его творчество, особенно сильно - в послевоенное время. Даже такое, казалось бы, ультрасовременное творение рук человеческих, как скоростной воздушный многоместный лайнер, который «тянул в пустыне поднебесной свою тяжелую страну», и то по каким - то ассоциациям вызывает у поэта «отзвук» тех времен, когда он еще «ребенком малым» увидел Днепр и вместе с отцом, конем и возом взобрался на паром.

И, как канат на переправе,

Брунжала басом та струна.

Чем вызвано это неожиданное сравнение - чисто ли звуковым сходством или, может быть, тем, что когда-нибудь и над днепровским паромом небо «синело кой-где в разрывах облаков»? Об этом мог бы сказать лишь сам Твардовский.

Вновь и вновь вспоминает поэт свою юность, свое детство, с высоты прожитых лет всматривается в прошлое:

… И жаворонок, сверлящий небо

В трепещущей голубизне,

Себе и миру на потребу

Оповещает о весне.

Все, как тогда. И колокольня

Вдали обозначает даль,

Окрест лежащую раздельно…

«Все, как тогда»… Но не он ли сказал: «Все та же, та же, да другая и даль, и близь, и все вокруг»? Внешне все то же: и голубое небо весеннее, и песнь жаворонка, и неоглядные дали.

И только нету сумки школьной,

Да мне сапог почти не жаль -

Не то, что прежних, береженых,

Уже чиненных не впервой,

Моих заветных сапожонок,

Водой губимых снеговой.

Оказывается, изменился сам автор. Сейчас, в его годы, ему «сапог почти не жаль» - жаль утраченных навек детства и юности. Но какая бы ни была грусть и жалость, поэта бесстрашно приближается к своей последней черте, более того, он обрел на склоне лет высшую мудрость, которой щедро делится с читателем. Как никогда, зорко отличает он теперь подлинные ценности от мнимых, иллюзий - то реальности.

С тропы своей ни в чем не соступая,

Не отступая - быть самим собой.

Так со своей управится судьбой,

Чтоб в ней себя нашла судьба любая

И чью-то душу отпустила боль.

Даже в самом сознаний неизбежности смерти Твардовский, как это ни парадоксально, видит ничем не заменимое благо, потому что, надейся человек на бессмертие, он не в состояний был бы оценить прелесть жизни, а значит, лишился бы единственного источника творческих сил:

Не знаю, как горел бы жар

Моей привязанности кровной,

Когда бы я не подлежал,

Как все, отставке безусловной.

Тогда откуда бы взялись

В душе, вовек не омраченной,

Та жизни выстраданной сласть,

Та вера, воля, страсть и власть,

Что стоит мук и смерти черной!

Правда, это было написано в 1957 году, когда поэту до «отставки безусловной» оставалось еще 14 лет. Но и во всей последующей лирике мы не найдем не только опровержения этой мысли, но даже и малейшей поправки.

«Вера, воля, страсть и власть»…

Вера в свои силы, в могущество народа, в человечество.

Воля к победе над строкой. Не остывающая страсть гражданина - борца. Власть над своими минутными слабостями, над усталостью, старческими недругами. Конечно, лучше, если бы их не было.

остывает горячего лета усталость

Ах, добрая осень,

такую бы добрую старость:

Чтоб вовсе она

не казалась досрочной, случайной,

И все завершалось,

как нынешний год урожайный;

Чтоб малые только

ее возвещали недуги

И шла бы она

под уклон безо всякой натуги.

Вся эта благостная картина мыслима, однако, только в сослагательном наклонений. Тешить себя подобными иллюзиями - значит, расслабляться, не быть готовым выдержать новые испытания. И автор завершает начатое строками горькой и мужественной правды:

Но только в забвены

тревоги и боли насущной

Доступны утехи

и этой мечты простодушной.

Готовясь к «отставке безусловной», Твардовский сумел преодолеть и собственное искушение заново «отредактировать» свой творческий путь, дабы остаться в восприятии потолков во всем блеске своего таланта и дабы каждое, даже юношеское, стихотворение представляло собой верх совершенства. В 1965 году, перебирая старые рукописи, поэт поймал себя на том, что на какое-то время его внимание приковал «чернил давнишних блеклый цвет и разный почерк разных лет». Но, отметив про себя, как, менялись с годами, почерк становился все неразборчивее и, наконец, сделался таким, что «строки не разобрать последней», Твардовский с убийственной самоиронией заключил:

Да есть ли толк и разбирать,

Листая старую тетрадь

С тем безысходным напряжением,

С каким мы в зеркале хотим

Сроднится как-то со своим

Непоправимым отраженным?..

Прошло три года. Еще три осталось прожить. Может быть, стоит вернутся к старым тетрадям, подвергнуть их последней, ювелирной отделке? Нет.

Допустим, ты свое уже оттопал

И позади - остался твой предел,

Но при тебе и разум твой, и опыт,

И некий срок еще для сдачи дел

Отпущен - до погрузки и отправки.

Ты можешь на листах ушедших лет

Внести еще какие-то поправки,

Чертой ревнивой обводя свой след;

Самозащите доверяясь шаткой,

Невольно прихорашивать итог…

Но вдруг подумать:

Нет, спасибо в шапку,

От этой сласти береги нас бог.

Нет, лучше рухнуть нам на полдороге,

Коль не по силам новый был маршрут.

Без нас отлично подведут итоги

И, может, меньше нашего наврут.

июня 22 2011

Александр Трифонович Твардовский родился на Смоленщине в тысяча девятьсот десятом году. Долгими зимними вечерами в семье любили читать вслух Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Толстого. Интерес к литературе, знакомство с классикой рождали в мальчике желание писать самому. В тысяча девятьсот двадцать пятом году появляются первые стихи начинающего поэта. С тысяча девятьсот двадцать восьмого года Твардовский работает в Смоленске корреспондентом, происходит его становление как поэта. Для стиля поэта стало характерным говорить просто, доступно, эмоционально и образно. Уже в 1931 году в Москве, в издательстве “Молодая гвардия” вышла поэма “Путь к социализму”, первое крупное Твардовского.

1929-1933 годы были наиболее трудными для поэта. Внутренние проблемы собственного становления художника столкнулись с внешними обстоятельствами. Тяжелой была судьба его семьи, раскулаченной в ходе одного из типичных “перегибов”. Душевные переживания этого периода выльются много позже в поэму “По праву памяти” (1966-1969 гг.). А пока юный отстаивает “завет первоначальных дней”, его ответом на жизненные испытания стала поэма “Страна Муравия”. Она повествует об эпохе коллективизации на селе, о “великом переломе”, когда, преодолевая мучительные сомнения, в колхозы пошел середняк.

О чем бы ни писал Твардовский, в центре внимания поэта - простого человека-труженика.

В суровые годы Великой Отечественной лирика Твардовского созвучна поэзии большинства авторов: ратный подвиг солдат и героизм тыла, когда даже дети не оставались в стороне от этих событий. Вершиной творчества этого периода является поэма “Василий Теркин” - своеобразный памятник духу русского человека на войне:

Взвод на правом берегу

Жив-здоров назло врагу!

Лейтенант всего лишь просит

Огоньку туда подбросить.

А уж следом за огнем

Встанем, ноги разомнем.

Что там есть, перекалечим,

Переправу обеспечим…

Вскоре после войны Твардовский пишет поэму-воспоминание “Дом у дороги”. Это взволнованный рассказ поэта, обращенный ко всем живущим, не забывать прошлого, его уроков. Эта поэма о силе, стойкости и выносливости русского человека, о любви, подвергшейся тяжелым испытаниям, о святости и чистоте воинского долга солдата. В следующей поэме “За далью - даль” поэт путешествует не только в пространстве от Москвы до Владивостока, но и во времени, осмысливая путь, пройденный страной и ее народом, вспоминает тревожную юность. Органическая связь прошедшего и настоящего помогает лучше понять современность. Поэт скажет: “Кто прячет прошлое ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу”. Поэт отмечает в новейшей истории России три этапа: коллективизацию, послевоенное строительство. И на каждом из этих этапов муза “тревог и потрясений” с особой поэтической силой и искренностью воплощала самое важное, сокровенное в сознании и чувствах миллионов народных масс.

Стихи Твардовского при их кажущейся “простоте и легкости” требуют напряженного внимания. Лирический герой часто сливается с образом автора, их голоса звучат слаженным дуэтом:

На новостройках в эти годы

Кипела главная страда:

Вставали в заревах заводы,

Росли под небо города.

И в отдаленности унылой

За той большой страдой село,

Как про себя ни гомонило,

Уже угнаться не могло.

Поэзия Твардовского - своеобразная поэтическая энциклопедия времени, его лирическая, эпическая, временами драматическая история. Великие события отразились в его в форме прямого их изображения и как отдельные переживания, размышления.

Земля родная, что же сталось.

Какая странная судьба:

Не только юность, но и старость -

Туда же, в город, на хлеба.

Туда на отдых норовила

Вдали от дедовских могил…

Давно, допустим, это было,

Но ты-то сам когда там был?

Своеобразие пути Твардовского отразило жизнь страны и ее народа в самые драматические периоды ее истории.

Перед лицом ушедших былей

Не вправе ты кривить душой, -

Ведь эти были оплатили

Мы платой самою большой…

Поражает уже в ранних стихах Твардовского их полная самобытность, отсутствие подражания и литературности. Поэзия подъема и трудностей становления государства, духовные искания и переживания личности, культурный и духовный рост простого труженика - все это отразилось в многогранной поэзии Твардовского.

Забыть, забыть велят безмолвно,

Хотят в забвенье утопить

Живую боль.

И чтобы волны

Над ней сомкнулись.

Быль - забыть!

Писать стихи Александр Трифонович Твардовский начал с раннего детства. Судьба крестьянства в годы коллективизации - основная тема первых

Поэм Твардовского: “Путь к социализму” (1931 г.), “Вступление” (1933 г.). Но настоящую славу молодому поэту принесла опубликованная в 1936 г. поэма “Страна Муравия”, где в незатейливой сказочной форме он отразил жизнь крестьян во время “великого перелома”. Во время Великой Отечественной войны Твардовский с первых до последних дней находился на фронте, созданная в это время поэма “Василий Теркин” стала произведением, которое было и летописью войны, и агитационным словом.

В конце 40-х гг. поэт совершает ряд поездок в Сибирь, на Дальний Восток, в Якутию, где пишет поэму “За далью даль…”. В конце 60-х Твардовский пишет свою итоговую поэму-исповедь “По праву памяти”, где бескомпромиссно и правдиво говорит о тяжелом времени сталинизма, о трагической противоречивости духовного мира человека в этот период.

Если разделить все поэта на два этапа: довоенный и послевоенный, - то нетрудно заметить, что в первом преобладает политическая тема: тема тяжелой доли крестьян и рабочих, например “Дневник председателя колхоза”, во втором же мы явно видим времени, тему прошлого и будущего. Эта тема наиболее ярко отразилась в последних поэмах Твардовского: “За далью даль…” и “По праву памяти”.

В поэме “За далью даль…” сюжет ослаблен до минимума - это просто путевые заметки, впечатления, раздумья человека, следующего из Москвы через всю Сибирь. Вся поэма построена по принципу обозрения эпохи, народной жизни. Здесь изображается не только современность, но и историческое прошлое. События самого узкого, частного, личного характера соотнесены с историческим прошлым, полным трагедийного накала. Неожиданная встреча с другом ранней юности на таежной станции Тайшет, незаконно репрессированным в 30-е гг. и сейчас возвращающимся обратно, рождает образ-символ прошлого - сложной исторической эпохи:

И вспомнил я тебя, друг детства,

И тех годов глухую боль.

Личные воспоминания преобразуются в яркие картины минувшего, связанные с драматическими обстоятельствами и последствиями эпохи культа личности Сталина:

Так это было. Четверть века

Призывом к бою и труду

Звучало имя человека

Со словом Родина в ряду.

Мы звали - станем ли лукавить? -

Его отцом в стране - семье.

Тут ни убавить,

Ни прибавить, -

Так это было на земле.

Уже в этих воспоминаниях, наряду с величественным и скорбным прошлым, отдельными судьбами людей, друзей детства и молодости, ощущается незаурядная лирического . Масштаб его личности под стать всем тем событиям прошлого, которые он пропускает через свою память. Поэма “За далью даль…” повествует о десяти сутках в настоящем, но вбирает в себя два последних века страны.

Особенно явственно отголоски прошлого слышатся в поэме Твардовского “По праву памяти”, где центральное место занимает проблема того, какую долю “отец народов” уготовил своим детям. Выразительно и твердо названная “По праву памяти” поэма родилась как акт сопротивления, всем своим названием взрывала страшное молчание, покрывающее прошлое - многие годы сталинского режима, и била по его организаторам:

Кто прячет прошлое ревниво,

Тот вряд ли с будущим в ладу.

Эта поэма Твардовского адресована современной молодежи, обращена к ее духовно-нравственным, идейным поискам и устремлениям “Вам из другого поколения” - обращался поэт. Необходимо помнить, что история не делится на отрезки, события ее не распределяются по чинам и званиям: каждый отвечает за все, что было в прошлом, совершается в настоящем и произойдет в будущем:

Давно отцами стали дети,

Но за всеобщего отца

Мы оказались все в ответе,

И длится суть десятилетий,

В творчестве Твардовского запечатлены основные вехи разви­тия советской страны: коллективизация, Великая Отечествен­ная война, послевоенное возрождение. Это поэт - советский по сути своей, но, вместе с тем, в его поэзии находят место и общечеловеческие проблемы. Его творчество глубоко народно прежде всего по своей мировоззренческой основе. Поэт широко использует народный разговорный язык, фольклорные формы, и духе народно-поэтического творчества рисует своих героев.

По поэмам Твардовского можно проследить историю страны. Первые поэмы «Путь к социализму», «Страна Муравия» отрази­ли период коллективизации. Крестьянин Никита Моргунок от­правляется искать ту обетованную землю, которая
…в длину и в ширину - кругом своя.
Посеешь бубочку одну,
И та - твоя.

Это идеал крестьянского счастья. Твардовский ведет Моргун­ка по всей стране, и, в ходе путешествия наблюдая то новое, что несут с собой колхозы, герой отказывается от единоличного хозяйства и приходит к мысли, что колхоз - это и есть кресть­янский рай. Твардовский использовал мотив путешествия, характерный для народного творчества, с той же целью, что в свое время Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо». Поэт искренне верил, что коллективизация принесет крестьянам сча­стье. Позже - в 1960-е годы - в поэме «По праву памяти» Твар­довский с высоты личной судьбы и исторического опыта ос­мыслит коллективизацию, увидит не только открывшиеся перспективы, но и гибельные меры, которыми проводилось рас­крестьянивание России.

В годы Великой Отечественной войны Твардовский создает поистине народную «книгу про бойца» «Василий Теркин». Ее герой стал олицетворением всей русской нации. Общность судь­бы Теркина с судьбой всего народа подчеркивается в поэме не­однократно. В образе героя отражены коренные черты русского национального характера: простота, смекалка, находчивость, мужество. Пожалуй, самое главное качество Теркина - трудо­любие. Он, привыкший трудиться в колхозе, и войну считает ратным трудом. Теркин способен и на гармони играть, и часы починить, и переправу наладить. Теркин не унывает даже в са­мой тяжелой обстановке, он умеет подбодрить шуткой, смеш­ным рассказом.

Твардовский в индивидуальном облике воплотил всеобщее, присущее народу. Вместе с тем поэт подчеркивает, что «в каж­дой роте есть такой» Теркин. Герой выступает как обобщенный образ Бойца и Человека:
То серьезный, то потешный,
Нипочем, что дождь, что снег, -
В бой, вперед, в огонь кромешный
Он идет, святой и грешный,
Русский чудо-человек.

Образ героя сливается с образом всего воюющего народа. В главе «Смерть и воин» Теркин преодолевает даже смерть. В такой условной форме Твардовский воплотил мысль о непобедимо­сти, бессмертии народа: «Не подвержен Теркин смерти, коль войне не вышел срок».

Поэма «Василий Теркин» - эпопея войны, так как в много­образных боевых эпизодах, в различных ситуациях и сценах соз­дается образ народа на войне, прослеживается ее история от отступления до победы.

В послевоенный период во время хрущевской оттепели Твар­довский продолжает биографию Теркина в поэме «Теркин на том свете». Поэт хотел очистить народное сознание от тотали­тарной идеологии. Не случайно поэма начинается со спора по­эта с идеологически обработанным читателем, который во всем слышит «отголоски недозволенных идей», видит крамолу в ли­тературном произведении, даже не читая его, а безусловно веря официальным оценкам. Теркин из эпического героя превраща­ется в героя трагического: сохранив живую душу на «том свете», Теркин вступает в поединок с тоталитарной системой. «Тот свет» - военно-бюрократическая Система с загробактивом, «Гробгазетой», Особым отделом, Органами, Сетью, в которой избыток набитых дураков, не желавших уходить в отставку. Теркину удается сохра­нить живую душу и выбраться с «того света». Он совершает в мирное время духовный подвиг. Возвращение Теркина - это обретение выхода для всего живого, что пыталась задушить мерт­вая Система, где мертвецы командуют живыми, где «за живых мертвец в ответе». Если Теркин-боец возвеличивал свое государство, все делал для его победы, то новый Теркин разрушает тоталитарную сис­тему, которая давит человека.

В послевоенный период Твардовский пишет поэму «Дом у до­роги» - плач о семьях, которые война разбросала, разрушила. Описывая довоенную жизнь и быт семьи Сивцовых, поэт показы­вает условия формирования стойкости героев, любви к своему Дому.

Эта любовь помогает Андрею, вернувшемуся с войны, отстраивать дом в надежде, что вернется его жена, снова будет крепкая и доб­рая семья. Надежда и любовь не оставляют и Анну даже в неверо­ятно тяжелых условиях фашистского концлагеря. Название «Дом у дороги» символично - это дом у дороги войны.

Лироэпическая поэма «За далью - даль» раздвигает время и пространство современной поэту действительности 1960-х годов.

Поэт обращается в прошлое, чтобы сопоставить с настоящим, увидеть те преобразования, которые произошли в стране. Обра­щение к далям времени позволяет размышлять о судьбе русско­го народа, о его характере и традициях (главы «Семь тысяч рек», «Две кузницы», «Огни Сибири», «На Ангаре»). В главе «Так это было» Твардовский рассказывает о периоде культа личности Сталина, о том складе личности человека, который вырабаты­вался в это время:
Но кто из нас годится в судьи -
Решать, кто прав, кто виноват?
О людях речь идет, а люди
Богов не сами ли творят?

Поэт пытается философски осмыслить время, найти истоки происходившего.

Помимо временных далей поэт обозревает и дали географи­ческие. Поэма - это своеобразный дорожный дневник путеше­ствия на поезде Москва - Владивосток, проходящем через всю страну. Огромные пространства пробегают за окнами вагона. Проехав через всю страну, поэт с необыкновенной преданно­стью и любовью вспоминает о своей «малой» родине:
С дороги - через всю страну -
Я вижу отчий край смоленский.

Перед поэтом предстает еще одна даль - даль нравственных потенций человека, глубокая даль души лирического героя.

Все три дали сливаются в большое симфоническое произве­дение, в котором раскрываются сила и могущество страны, кра­сота и героизм советского человека. Поэт убежден в историче­ской правильности и прогрессивности пути нашей страны:
За годом - год, за вехой - веха,
За полосою - полоса.
Нелегок путь. Но ветер века -
Он в наши дует паруса.

Последней поэмой Твардовского была «По праву памяти». Это поэма о «памяти бессонной», обо всем, что было за годы совет­ской власти - великом и трагическом, об истории и вечных ценностях. Поэт писал поэму в 1970 г., когда уже забыли о куль­те личности, пытались приукрасить или замолчать негативное в истории советской страны:
Забыть велят и просят лаской
Не помнить - память под печать,
Чтоб ненароком той оглаской
Непосвященных не смущать.

Твардовский судит себя, страну по самым высоким нравст­венным меркам. Он видит истоки обесчеловечивания, предатель­ства в сталинских временах, когда переворачивалась мораль, когда доблестью считались лжесвидетельство, предательство, клевета, если это совершалось под знаком любви к вождю. Поэт уверен, что убить память невозможно, что народ будет помнить свою историю, так как
Одна неправда нам в убыток,
И только правда ко двору!

Поэма «По праву памяти» - горькое, драматическое произ­ведение. В ней Твардовский трагически осознавал, что тоже был в заблуждении, что историческая вина лежит и на нем:
Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.

Так вся история страны, запечатленная в поэмах Твардов­ского, получила свое философское осмысление в его послед­ней, итоговой поэме.

Вступление

Глава 1 Становление поэта

1.1.Детство поэта

1.2. Первые шаги в литературе

Глава 2 Жизнь - одна, и смерть - одна

2.1 Создание поэмы “Василий Тёркин”

2.2. Вперёд за будущим днём, как за огневым валом

Имя Александра Трифоновича Твардовского, крупнейшего советского поэта, лауреата Ленинской и Государственных премий, пользуется в нашей стране широкой известностью.

Свобода, юмор, правдивость, удаль, естественность погружения в стихию народной жизни и народной речи покоряли и покоряют читателей Твардовского.

Его стихи входят в сознание читателя с детства: “Страна Муравия”, “Тёркин на том свете”, “Дом у дороги”, “За далью даль”, лирика и др.

Александр Твардовский - одна из самых драматических фигур в литературе и советской действительности середины 20 века, большой национальный поэт.

Через всю свою жизнь Твардовский пронес благодарную память о тех днях, которые называл “началом всех начал”, - о детстве. А было оно далеко не “золотым”.

Отец поэта, Трифон Гордеевич, при всех его достоинствах (о которых будет сказано ниже), был строг до суровости, честолюбив до болезненности, в нем были сильно развиты собственнические замашки, и детям - а впечатлительному и чуткому ко всякой несправедливости Александру в особенности - бывало с ним порой очень нелегко.

И все-таки условия, в которых протекало детство будущего поэта, складывались так, что он мог постигать сущность крестьянской работы и прелесть родной природы впитывать стихи классиков и учиться преодолевать трудности, ценить плоды человеческого труда и развивать в себе любознательность, проникаться непримиримостью к жадности, жестокости, трусости, подлости и лицемерию и давать простор своим безудержным мечтам, настойчиво добиваться цели и вырабатывать в себе еще на пороге юности определенный моральный кодекс - высокий нравственный кодекс советского гражданина и русского поэта.

Предоставим слово самому Твардовскому.

“Родился я в Смоленщине, - пишет он, - в 1910 году, 21 июня, на “хуторе пустоши Столпово”, как назывался в бумагах клочок земли, приобретенный моим отцом Трифоном Гордеевичем Твардовским, через Поземельный крестьянский банк с выплатой в рассрочку. Земля эта - десять с небольшим десятин, вся в мелких болотцах, “Оборках”, как их у нас называли, и вся заросшая лозняком, ельником, берёзкой, - была во всех смыслах незавидна. Но для отца, который был единственным сыном безземельного солдата и многолетним тяжким трудом кузнеца заработал сумму, необходимую для первого взноса в банк, земля эта была дорога до святости.

И нам, детям, он с самого малого возраста внушал любовь и уважение к этой кислой, подзолистой, скупой и недоброй, но нашей земле - нашему “имению”, как он в шутку и не в шутку называл свой хутор... Местность эта была довольно дикая, в стороне от дорог, и отец, замечательный мастер кузнечного дела, вскоре закрыл кузницу, решив жить с земли. Но ему то и дело приходилось обращаться к молотку: арендовать в отходе чужой горн и наковальню, работая исполу.

Отец был человеком грамотным и даже нач4танным по-деревенски. Книга не являлась редкостью в нашем домашнем обиходе. Целые зимние вечера у нас часто отдавались чтению вслух какой-нибудь книги. Первое мое знакомство с “Полтавой” и “Дубровским” Пушкина, с “Тарасом Бульбой” Гоголя, популярнейшими стихотворениями Лермонтова, Некрасова, А. В. Толстого, Никитина произошло таким именно образом.

Отец и на память знал много стихов". “Бородино”, “Князя Курбского”, чуть ли не всего ершовского “Конька-Горбунка” (“Автобиография”).

Тогда-то, должно быть, и западали в сердце мальчика, еще еле-еле читавшего по складам, неприязнь и отвращение к коронованному палачу Ивану Грозному, к изменнику Мазепе, к самодуру Кириле Петровичу Троекурову. Здесь, вероятно, истоки всем известной жажды справедливости Твардовского, начало его “детской мстительной мечты”. И, может быть, нет ничего ни удивительного, ни случайного в том, что самое первое его стихотворение, сочиненное в таком возрасте, когда автор еще не знал всех букв алфавита, обличало мальчишек-сверстников, разорителей птичьих гнезд.

Большое влияние в детстве на формирование будущего поэта оказало его приобщение к труду, и, прежде всего “учёба” в отцовской кузнице, которая для всей округи была “и клубом, и газетой, и академией наук”. “Эстетику труда”, о которой Твардовский впоследствии говорил на учительском съезде, ему не нужно было постигать специально - она входила в его жизнь сама, когда он “ребенком малым” видел, как под кузнечным молотом отца “рождалось все, чем пашут ниву, корчуют лес и строят дом”. А часы ожидания заказчика заполнялись яростными сопорами людей, жаждавших потолковать с грамотным человеком.

На восемнадцатом году жизни Александр Трифонович Твардовский покинул родное Загорье. К этому времени он уже не раз был в Смоленске, однажды побывал в Москве, лично познакомился с М. В. Исаковским, стал автором нескольких десятков напечатанных стихотворений.

Впервые имя Твардовского увидело свет 15 февраля 1925 года. В газете “Смоленская деревня” была опубликована его заметка “Как происходят перевыборы кооперативов”. 19 июля эта же газета напечатала его первое стихотворение “Новая изба”.

В последующие месяцы появилось еще несколько заметок, корреспонденции, стихов Твардовского в различных газетах Смоленска; а в начале 1926 года, когда поэт специально приехал в этот город, чтобы познакомиться с М. В. Исаковским, он снова публикует свои стихи в газете “Рабочий путь”. Художник И. Фомичев рисует карандашный портрет “селькора Александра Твардовского”, который напечатан на одной газетной странице с его стихами. В апреле 1927 года смоленская газета “Юный товарищ” помещает заметку об Александре Твардовском вместе с подборкой его стихов и фотографией - все это объединено общим заголовком “Творческий путь Александра Твардовского”. А было Александру 17 лет.

По свидетельству Исаковского, “это был стройный юноша с очень голубыми глазами и светло-русыми волосами. Одет был Саша в куртку, сшитую из овчины. Шапку он держал в руках”.

Юноша переселился в Смоленск. Но в редакции “Рабочего пути” никакой штатной должности для Твардовского не нашлось. Предложили писать заметки в хронику, что, естественно, не гарантировало постоянного заработка. Но он согласился, хотя прекрасно понимал, что обрекает себя на полуголодное существование.

Летом 1929 года, когда многие сотрудники “Рабочего пути” ушли в отпуск, Твардовского загрузили работой, посылая его с корреспондентскими заданиями и районы. Прибавились заработки, расширился круг знакомств, в том числе и литературных. Поэт осмелился послать свои стихи в Москву, в редакцию журнала “Октябрь”. И - о счастье! Михаил Светлов напечатал стихи девятнадцатилетнего Твардовского. После этого события смоленские горизонты стали казаться ему слишком узкими, и он устремился в столицу. Но получилось примерно то же самое, что со Смоленском. Меня изредка печатали, кто-то одобрял мои опыты, поддерживая ребяческие надежды, но зарабатывал я ненамного больше, чем в Смоленске, и жил по углам, койкам, слонялся по редакциям, и меня всё заметнее относило куда-то в сторону от прямого и трудного пути настоящей учебы, настоящей жизни. Зимой тридцатого года я вернулся в Смоленск...”, - так с предельным лаконизмом рассказал поэт о своем пребывании в Москве многие годы спустя.

Трудно сказать, как бы складывалась литературная судьба Твардовского, если бы он остался в Москве, что было вовсе не исключено, имей он постоянное и надежное жилье. Но, надо думать, главная причина его возвращения в Смоленск все-таки в ином. У Твардовского возросла требовательность к. Себе как поэту, и он сам стал все чаще испытывать неудовлетворённость своими стихами. Вероятно, он понимал, что пока родной стихией, питавшей его поэзию, была только жизнь села: его быт, природа, коллективизация и все с нею связанное. Но все эта осталось позади. Позднее он писал: “Был период, когда я, уйдя из деревни, одно время был, по существу, оторван от жизни, вращаясь в узколитературной среде”.

В течение первого года обучения в институте он обязался сдать экзамены за среднюю школу по всем предметам и успешно с этим справился. “ Эти годы учебы и работы в Смоленске - писал впоследствии Твардовский, - навсегда отмечены для меня высоким душевным подъемом... Отрываясь от книг и учебы, я ездил в колхозы в качестве корреспондента областных газет, вникал со страстью во все, что составляло собою новый, впервые складывающийся строй сельской жизни, писал статьи, корреспонденции и вел всякие записи, за каждой поездкой отмечая для себя то новое, что открылось мне в сложном процессе становления колхозной жизни” (“Автобиография”).

Начиная с 1929 года Твардовский стал писать по-новому, добиваясь предельной прозаичности стиха. Ему, как он впоследствии рассказывал, хотелось писать “естественно, просто”, и он изгонял “всякий лиризм, проявление чувства”. Поэзия немедля отомстила ему за это. В некоторых стихотворениях (“Яблоки”, “Стихи о всеобуче”) наряду с подлинно поэтическими стали появляться и такие, например, строчки:

И сюда

Ребят больших и малых

Соберётся школьный коллектив.

Впоследствии Твардовский понял, что это ошибочный путь, ибо то, что он ставил превыше всего - сюжетность, повествовательность стиха, конкретность, - выражалось у него на практике, как признал он в 1933 году, “в насыщении стихов прозаизмами, “разговорными интонациями” до того, что они переставали звучать как стихи и все в общем сливалось в серость, безобразность... в дальнейшем эти перегибы доходи подчас до абсолютной антихудожественности”